Памяти Андрея Миронова
…
Так ушёл,
будто славы мерцающий дым
тихо обнял его
и унёс
в синеву…
Ах, как он улыбался…
«Всё надо уметь!..»
Ах, как он улыбался…
И ужас берёт, что на эту —
такую нежданную —
смерть
продавались билеты за месяц вперёд…
Не про то я сегодня,
совсем не про то!..
Но в театре и в жизни
зияют места.
Их уже не займёт
никогда и никто.

Роберт Рождественский

Сегодня День памяти Андрея Миронова…
35 лет его нет с нами… Но память жива!
Светлая память!
Порой становится так тепло на душе, когда понимаешь, что застали то время, когда были живы такие удивительные мастера актерского искусства. Это люди, которых всегда можно смело назвать актерами с большой буквы.

Миронов был разноплановым актером, который мог сыграть волшебника или мерзавца, застенчивого милиционера или прохиндея-контрабандиста, высоконравственного героя или негодяя. Пересматривая фильмы с его участием, можно постоянно восхищаться тем, насколько глубоко он чувствует и переживает своего героя.

«Жизнь — великое благо. И она у человека, как выясняется, очень недлинная. В ней хватает и несчастий, и горя, и драматизма, сложностей, неурядиц. И поэтому надо особенно ценить мгновения счастья и радости — они делают людей добрыми. Когда человек улыбается, смеется, восхищается или сострадает, он становится чище и лучше…»

Андрей Миронов.

80 лет назад 7 марта 1941 года в Москве в семье известных эстрадных артистов Александра Семёновича Менакера и Марии Владимировны Мироновой родился гениальный советский актёр — Андрей Миронов. Андрей Александрович Миронов (фамилия при рождении — Менакер, 7 марта 1941—16 августа 1987) — знаменитый советский актёр театра и кино, артист эстрады, народный артист РСФСР (1980).

За свою творческую карьеру Миронов сыграл в фильмах, вошедших в золотой фонд отечественного кино: Три плюс два (1963), Берегись автомобиля (1966), Бриллиантовая рука (1968), Достояние республики (1971), Старики-разбойники (1971), Невероятные приключения итальянцев в России (1973), Соломенная шляпа (1974), 12 стульев (1977), Обыкновенное чудо (1978), Трое в лодке, не считая собаки (1979), О бедном гусаре замолвите слово (1980), Грустить не надо (1985), Человек с бульвара Капуцинов (1987). Андрей Миронов также работал на телевидении, в театре, озвучивал мультфильмы, при жизни успел выпустить шесть альбомов.

«Андрей обладал талантом дружбы, во многом утерянным сегодня, дружбы без выгоды. Просто хотелось видеться, общаться, быть вместе. Дружил он необыкновенно. У него был свой круг, который составляли разные люди, порой неожиданные.

Каждый из друзей постоянно чувствовал его любовь, заботу, внимание. Он был счастлив, когда мы собирались вместе, но не любил, чтобы в дом приходили люди, чуждые ему по духу.

Мне очень повезло, что жизнь свела меня с этим прекрасным человеком. Я горжусь дружбой с ним. В ней было что-то пушкинское, светлое.

Вообще Андрей был в чем-то человеком прошлого века, я могу назвать его человеком декабристского склада, другом верным, надежным, преданным. Он был самым веселым, самым остроумным среди нас.

Но в разгар смеха и шуток я вдруг замечал взгляд Андрея, далекий от шумного веселья. Он словно парил над нами, сохраняя тайну своего бытия, недоступную никому, даже близким друзьям. Наверное, такое одиночество присуще всем поистине талантливым людям».

Юрий Темирканов

Из сети

В одном из интервью Андрей Миронов говорил так: «Обо мне писали по-разному. Приятно, конечно, когда хвалят, но я руководствуюсь правилом Маяковского. Он никогда не интересовался, хвалят или ругают его. Он спрашивал: "Уважают?"».

Андрея Миронова не просто уважали, его любили, искренне, радостно, восторженно … Его любили и коллеги, и зрители, и близкие люди, и люди совсем чужие …

«Андрюша», — так ласково звала его вся страна. В августе 1987 года труппа Театра сатиры находилась с гастролями в Риге. Во время спектакля «Женитьба Фигаро» Миронову вдруг стало плохо.

16 августа народ был шокирован страшным, внезапным, потрясающе болезненным сообщением об уходе Андрея Миронова. Великому актеру, ставшему одним из символов советской эпохи, было всего сорок шесть лет.

Считается, что это одна из последних фотографий Андрея Миронова. Здесь он с дочерью в Риге. Она сделана 14 августа 1987 года, то есть за несколько часов до рокового спектакля.

» ПОДАРОК ВСЕМ ЖЕНЩИНАМ К 8 МАРТА… «

Прошло уже 80 лет с того момента, как 7 марта 1941 года, 30-летняя актриса Мария МИРОНОВА доигрывала спектакль в Московском театре миниатюр.

«Тань, Таня! — услышала свистящий шепот Маши ее партнерша и подруга Татьяна ПЕЛЬТЦЕР. — Я, кажется, рожаю…

— Мать моя, погоди, только не здесь, лучше за кулисами, — так же шепотом ответила подруга. И объявив на весь зрительный зал: «Мы рожать пошли!» — буквально силой утащила Марию за кулисы.

Зал взорвался аплодисментами — зрители решили, что это у спектакля такой эффектный финал. Пришедшему в театр Александру Менакеру (он всегда встречал жену, если не был занят в спектакле) было сказано: «Ваша жена с Пельтцер рожать поехали».

— Сын у вас, папаша! — дымя папиросой, сообщила Татьяна Ивановна и потащила обалдевшего Менакера из роддома — отмечать радостное событие…

Мальчика назвали Андреем, а днем его рождения записали 8 марта. Мария Владимировна терпеть не могла «гинекологический», как она называла, женский праздник и решила отмечать в этот день рождение любимого Андрюшеньки.

«Вот будет подарок всем женщинам!» — обмолвилась все та же Пельтцер. И как в воду глядела…

Сказать, что Андрея Миронова любили, — значит не сказать ничего. Его обожали все — и коллеги, и друзья, и зрители, и женщины…. А пересказывать его биографию, я думаю, не имеет смысла…её давно уже, ещё при его жизни, всю разобрали по косточкам и знают как таблицу умножения…Я предлагаю Вам ( особенно тем, кто ещё не видел док. фильмы о творчестве… и о годах жизни Андрея Миронова) посмотреть видео и послушать записи…

Георгий Вицин

Прощальный монолог

За год до кончины Георгий Михайлович задавался вопросом: «Будут ли вообще воспоминания?» – и все чаще говорил о себе в прошедшем времени. Видимо, чувствовал – сдает здоровье. Вскоре лег в больницу. Тогда и согласился рассказать о себе нашему корреспонденту.

О себе…

— СКАЗАТЬ честно, не любитель я говорить о своей персоне, заявлять… Но к журналистам отношусь спокойно – у них своя работа, и, надо сказать, нелегкая. Я просто живу, то есть – живу просто. Моему браку давно перевалило за 50. Супруга – Тамара Федоровна, дочь Наталья – художница, талантливая девочка.

Жена – моя половина. Когда с человеком долго живешь, с ним срастаешься, все становится общим. Конечно, были у меня и поклонницы, но я старался не реагировать…

Сиюминутные отношения оставляют только неприятный осадок в душе и больше ничего. Противновато. Вот.

А главное в личности – цельность. Нельзя, да и не нужно расточать себя на мелочи. Сокровенное душевное тепло стоит отдавать только очень близкому и дорогому человеку. Оно ему действительно нужно…

Я вообще очень покладистый, терпеливый и неагрессивный. Всегда подставлю другую щёку и драться не буду… Просто потому, что это христианское мудрое правило. Меня порой кусают мои собаки, а я им прощаю – они ведь все такие несчастные, дворняжки…

Я не взрывной. Нервы могут сдать, но я всё же стараюсь этого не допускать. Температура у меня не такая, чтобы играли страсти. Да я их и боюсь…

О времени…

— МНЕ лично проще жилось в сталинскую эпоху. Может, потому, что молодой был? Я учился бесплатно, отдыхал бесплатно. В школе МХАТа нам давали талоны на питание, платили стипендию, на которую очень даже неплохо можно было жить.

К тому же в молодости легче радоваться жизни… В общем, вспоминаю те времена радужными и светлыми…

А как сегодняшние дни будут вспоминаться – посмотрим… Будут ли вообще воспоминания? Очень жаль, что молодежь теперь сбита, совращена. Страшно.

Я, слава Богу, в своей жизни даже к самым безобидным порокам остался равнодушен – не пью, не курю. Прожил больше восьмидесяти лет без этой дряни и дальше, думаю, уж как-нибудь обойдусь.

О смысле жизни…

— ВРЕМЯ доказало мне, что смысл жизни все же не в деньгах и не в славе. В свое время комедии, в которых снималась троица Вицин, Никулин, Моргунов, принесли государству миллионы рублей, а нам – ошеломляющую известность.

Мы же всегда жили довольно скромно. И теперь я получаю (как бы это выразиться) общечеловеческую пенсию и… все, собственно. Никаких авторских гонораров за исполнение ролей с проката видеокассет и тому подобного – увы! Нормальную жизненную позицию человека вижу в терпении. Это главное, что в себе нужно развить.

По-моему, пока жив, очень легко быть счастливым. А когда есть собака, жена, дочь и добрые воспоминания – это уже сверх нормы для пожилого человека!

О популярности

«УБИТЬ можно и любовью, и вниманием, и славой. Сколько хороших актёров погибло, когда их начинали выдвигать, популяризировать. Они не выдерживали. Нервная система у актёров слабая. Поэтому я ещё в свои двадцать лет понял, что, если слава подкрадывается, надо спрятаться.

О судьбе

«ВЕРНО ли, что человек предполагает, а Бог располагает? Этому всегда надо верить и не предполагать… зря». «Я не артист, я его брат» В очередях Георгия Михайловича узнавали и всегда пропускали вперёд. «Извините, – отвечал Вицин, – я не артист, а его брат. Так что постою вместе с вами…»

В последние годы жизни любимый всеми актёр жил на весьма скромную пенсию. Но его это, как он сам признавался, абсолютно не огорчало.

«Я много лет проработал, но не воспитал в себе чувства зависти. Меня не волновало, дали мне роль или нет, заплатили на двадцать рублей больше или меньше. Я инстинктивно понимал, что мои коллеги, которые портят себе из-за этого нервы, заблуждаются.

Я знал многих людей, которые из последних сил строили дачи, а вскоре после этого умирали в расцвете лет. Нельзя стараться сделать всё».

Последний путь

Актера не стало 22 октября 2001-го года. После гражданской панихиды в Доме кино траурная процессия отправилась на Ваганьковское кладбище, которое родственники Георгия Вицина выбрали местом его последнего пристанища. Здесь – в храме Воскресения Словущего – актера отпели.

Весь путь от церкви до могилы процессия проделала в безмолвии – лишь печальный звук трубы одинокого музыканта провожал этого скромнейшего человека. Под оружейный салют предали тело земле.

Солдаты, сопровождавшие гроб, затруднялись объяснить необходимость военного караула, но были благодарны родственникам за разрешение помочь.

Вицина похоронили рядом с Михаилом Глузским и Владимиром Ворошиловым. Могильщики сетовали на успевшую промерзнуть землю и мешавших работать зевак, а их начальник, провожая глазами заколоченный гроб, философствовал: «Это не человек уходит, а весь наш мир – с его юмором, героями и традициями.

Молодые уже не поймут, а ведь сколько здесь лежит людей, на которых буквально молилось все наше поколение. При жизни их видеть не довелось, а здесь очень уж не хотелось.

Таких гениев земля редко рождает. Его никто не сможет заменить».

Георгий Михайлович создавал на экране невероятно забавные, уморительные образы, полюбившиеся миллионам советских телезрителей, в то время как сам был человеком серьёзным, очень ответственным и добрым, интеллектуалом, увлекающимся литературой, скульптурой и живописью, практикующим йогу и ведущим правильный образ жизни, убеждённым трезвенником.

К искусству мальчика приобщила мама. После смерти отца они жили вдвоём, женщина сменила множество различных профессий, пытаясь выбраться из бедности, потом стала работать билетёршей в Колонном зале Дома Союзов.

Здесь ей стали давать семейные путёвки в хорошие санатории, продуктовые пайки, а главное – она часто брала сына с собой «дежурить», пристраивала его на свободных местах в зрительном зале, и Гоша «приобщался».

ГЕОРГИЙ ВИЦИН О СМЫСЛЕ ЖИЗНИ

Несмотря на свою бешеную популярность, он всегда жил скромно. Вицин говорил: — Время доказало мне, что смысл жизни все же не в деньгах и не в славе…

Нормальную жизненную позицию человека вижу в терпении. Это главное, что в себе нужно развить. По-моему, пока жив, очень легко быть счастливым

. А когда есть собака, жена, дочь и добрые воспоминания — это уже сверх нормы для пожилого человека!» Многие Георгия Михайловича странным считали…

Наверное, из-за редкостной скромности — ему всегда всего хватало. Сам же мимо чужой беды никогда пройти не мог.

Вот и бомжей подкармливал. Они его ждали каждое утро, а если видел из окна, что кто-то копошится возле мусорных баков, выносил горячие сосиски, хлеб и несколько десятирублевок. Когда благодарили, говорил: «Идите с миром».

Всех животных бездомных кормил и судьбу их устраивал: сдавал в арбатский зоомагазин, где их бесплатно отдавали в хорошие руки. Причем всегда вместе с котятами давал пакет молока.

— Если бы я не стал артистом, я бы стал натуралистом — люблю растения, птиц, особенно животных.

Помните у Зощенко: «Животная — это не человек, на нее положиться можно». Они не суетятся, не делают друг другу пакостей, а преданно ждут… И если убивают, то лишь когда есть нечего. А люди — просто так.

— Георгий Михайлович, что такое знает старость, что недоступно молодости?

— Что не надо из кожи вон лезть… Делай что умеешь, и все.

— Какие годы были для вас самыми счастливыми?

— Все. Я счастливый человек. …

— А мечта у вас есть?

— Чтобы люди подкармливали животных. …

— Знаете, в последние годы в городах стало тесно от бродячих собак, которых Вы жалеете.

— Это люди виноваты, не могут обустроить

Как — то Георгий Вицин нашел на снегу умирающую собаку.

— У нее даже шерсть вся повылезала оттого, что ела что попало, а сейчас, слава Богу, — здоровая и веселая псина, — рассказывал он.

И Лай (так назвали бродяжку) стал Вицину другом. Он водит артиста на прогулку.

Кроме «двортерьера», в крошечной квартирке Вициных жили два попугая и божья коровка, спасенная из лужи. Были у него и свои три собаки — «девочки», которых он держал в коридоре перед квартирой.

Но однажды в лютый мороз увидел пса, лежавшего на люке теплоцентрали. Покормил, а потом, вернувшись домой, сказал: «Надо взять собачку, а то за ночь замерзнет».

Животное вначале было злобное — никого к себе не подпускало, но Вицин Лая отогрел, и тот стал совсем ручным. 

Выходя на улицу, он надевал серый плащик, надвигал на глаза кепочку и старался слиться с толпой. Ходит байка, что однажды его узнали в очереди, стали уступать место.

«Я не Георгий Вицин, я его брат», — стал обманывать людей актер. «Мужик, у тебя такой великолепный брат, что ты тоже имеешь полное право пользоваться его славой. Проходи вперед!»

Георгий Михайлович Вицин изучал труды Овидия, Горация, Плутония, Петрарки. Увлекался астрономией и каждый вечер смотрел со своего балкона на Арбате в телескоп.

Серьезно занимался йогой, был вегетарианцем. Жил скромно. А на еду и корм для собак и голубей, которых он обожал, Вицину хватало. Животных любил безумно, любил даже тараканов, никогда их не уничтожал.

Он увлекался живописью и портретной скульптурой. Дочь Наталью направил по художественной линии. Гордился, что она создавала киноплакаты к фильмам «Неоконченная пьеса для механического пианино», «Ирония судьбы, или С легким паром!», ко многим зарубежным картинам.

Говорят когда его хоронили, то все бродячие собаки и птицы, которых он кормил, вместе с людской толпой вышли проводить его в последний путь.

Фразы Г.М.Вицина:

«Утром просыпаешься, еще глазки не открыл и говоришь себе: я спокоен, весел, счастлив».

«Врачи утверждают, что смех продлевает жизнь. Не знаю, как жизнь, а молодость точно.

Я мог бы играть и серьёзные, слезоточивые роли, но меня это не устраивало. Зачем травить себя и других? Лучше уж посмешить людей и себя отвлечь от серьёзных мыслей. Комедия и естественнее, и нужнее людям. Юмор очень надёжно оберегает от опрометчивых поступков. Смеяться — это естественная потребность человека… нормального человека. А отсутствие чувства юмора — это болезнь… ненормального человека».

«Я вообще очень покладистый, терпеливый и неагрессивный. Всегда подставлю другую щёку и драться не буду… Просто потому, что это христианское мудрое правило.

Меня порой кусают мои собаки, а я им прощаю — они ведь все такие несчастные, дворняжки… Я не взрывной. Нервы могут сдать, но я всё же стараюсь этого не допускать. Температура у меня не такая, чтобы играли страсти. Да я их и боюсь…»

«Человек, как муравей, все время должен быть в движении».

Он очень любил свободу и тишину и часто шутил: «Я могу жить в бочке, как Диоген».

«Жизнь слишком коротка, чтобы тратить ее на всякую муру».

«Собаки, они как лекарство: они лечат, спасают людей, укрепляют нервную систему. После восьмидесяти всем надо иметь собаку. Она спасёт вас, поможет с режимом дня лучше всяких докторов.

 Из сети

Из блиц-интервью у Юрия Никулина (в — Валерий Перевозчиков, журналист. О- оппонент, Юрий Никулин)

в: Что вы цените в людях?
о: Честность и доброту.

в: Чего не любите?
о: Не люблю жадность, ложь и подлость.

в: Какие недостатки вы склонны прощать?
о: В известных ситуациях, наверное, все можно простить.

в: А не прощаете?
о: Я не могу простить только измену.

в: Есть ли у вас любимое занятие?
о: Да. Я люблю жить.

в: А развлечение?
о: На первом месте — чтение. А еще я люблю слушать и рассказывать анекдоты.

в: Что вы цените в мужчинах и женщинах?
о: В мужчинах — мужественность, в женщинах — женственность. Это безо всяких комментариев.

в: Ваше отношение к семье?
о: Положительное. Какой бы она ни была — удачной или неудачной, — все равно это продолжение жизни на земле.

в: Что такое счастье?
о: Лучше всего об этом сказал Назым Хикмет: «Счастье — это когда утром с радостью идешь на работу, а вечером — домой».

в: А несчастье?
о: Очень широкий вопрос. Каждый по-своему понимает, что такое несчастье. Для меня сейчас — это потеря близких людей.

в: Вы были счастливы?
о: Я считаю, что да. И много раз. Вообще, я человек неприхотливый, мне очень мало нужно для счастья. Недавно на улице одна женщина кричала: «Какое счастье! Я купила копченой колбасы по десять рублей!» У нее на лице было настоящее счастье! И я был счастлив, глядя на нее. Вы знаете, у меня своя собственная концепция счастья. Если каждый из нас сумеет сделать счастливым другого человека — хотя бы одного, на земле все будут счастливы.

в: Вы верите в судьбу?
о: Да.

в: А что такое судьба?
о: Для меня это такая ситуация: по одной колее ночью из двух городов навстречу друг другу выходят два поезда. Они несутся друг на друга, не зная, что едут по одной колее. И все-таки они не встречаются. А знаете, почему? Не судьба!

в: Историческое событие, которое оказало на вас наибольшее влияние.
о: Мне недавно исполнилось 70 лет, и когда я окидываю взглядом, что я пережил и чему был свидетелем, — столько всяких исторических событий произошло! Но наибольшее влияние — это, конечно, война. Хуже этого ничего нет.

в: В какой исторической эпохе вы хотели бы жить?
о: Я хочу жить здесь и сейчас.

в: Главная черта вашего характера?
о: Мне трудно судить. Я буду счастлив, если обо мне потом скажут: он был добрый человек. Это не значит, что я всегда добрый. Но доброта — на первом месте.

Впервые увидев себя на экране, я остолбенел. «Неужели я такой?» — поразился я. Не считая себя красавцем, я, в общем-то, думал, что выгляжу нормальным человеком, а тут на экране полный кретин с гнусавым голосом, со скверной дикцией.

Когда я стал ухаживать за своей будущей женой, она гордо объявила близким: «Познакомилась с артистом». Все просветлели: «А из какого театра?»— «Он в цирке работает. Клоуном.»

До пятидесяти лет я жил в коммуналке. Никуда не писал и ничего не просил, потому что четверть цирковых артистов даже прописки не имели. А у нас все-таки было целых две комнаты: на меня, жену, сына и маму жены.

Гастролируя в одной из зарубежных стран, мы попали на прием в советское посольство. После приема посол, взяв меня под руку, привел к себе в кабинет.

«Сейчас что-то покажу, — сказал он, открыл сейф и вытащил оттуда коробку с пленкой: — Это ваш „Пес Барбос".

Держу его в сейфе, чтобы подольше сохранился. По праздникам смотрим его всем посольством. А главное — показываем иностранцам перед началом деловых переговоров. Они хохочут, и после этого с ними легче договориться».

Мне приходили письма с самыми невероятными адресами. «Москва, самый Большой Театр. Никулину», «Москва. Кремль. Никулину».

А был и такой адрес: «Почтальон, передайте это письмо артисту Никулину, который играл во многих кинах». И все эти письма дошли до адресата.

Я не забуду, когда в Москву приезжал Марсель Марсо. После выступления у него — такого усталого — все брали автографы.

И даже корреспондент спросил: «Скажите, месье Марсо, это, наверное, ужасно? Вы такой усталый, весь мокрый, а вам приходится еще давать автографы!» Он ответил: «Да, вы знаете, это тяжело и не так уж приятно, но было бы гораздо хуже, если бы автографы не просили». Мне это понравилось.

Счастье — это очень просто. Я утром встаю. Мы с женой пьем кофе. Завтракаем. И я иду на работу в цирк. Потом я работаю в цирке. Вечером возвращаюсь домой. Мы с женой ужинаем. Пьем чай. И я иду спать.

~ Юрий Никулин

Из сети

Алексей Герман про Юрия Никулина.

«Как–то проезжая по Приморскому шоссе, Юрий Владимирович показал на скособоченный многоверандный трехэтажный дом: «Здесь перед войной была казарма, нас здесь муштровали».

Он служил под Сестрорецком в артиллерии. А однажды он показал фотографию своей батареи и всех называл по именам: «Этот — капитан… этот — наводчик… этот там–то погиб… этот тогда–то…» Не сомневаюсь, что с теми, кто остался в живых, он регулярно перезванивался до самой своей смерти.

Еще помню его рассказ, который меня поразил. В 1941 году, когда их батарея стояла где–то в районе Лисьего носа, все ослепли от голода.

Такое бывает при крайнем истощении и авитаминозе и называется «куриная слепота». Не знаю, может быть, это была не полная слепота, когда перед глазами черно, но они практически ничего не видели.

Все слепые рядом с огромными пушками. На каждый расчет — а это восемь-десять человек, не меньше — выдали по одному зрячему.

И зрячий отводил слепых на позиции. Я представляю, что они шли, как на картине Брейгеля. Зрячий наводил пушку, а остальные подтаскивали снаряды, заряжали на ощупь… Для меня в этом остался незабываемый трагический и ужасный образ России в той войне…

Ведь известно, что многие артисты боятся играть с животными или детьми — очень трудно быть такими же естественными.

Так же трудно было рядом с Юрием Владимировичем. И при том, что он ничего не умел, абсолютно ничего, он мог уделать любого партнера, потому что ничего не наигрывал.

Рядом с ним крути, верти, мастери, вот такие глаза делай, сякие — все равно будешь ненастоящий. А он настоящий. Вот и весь фокус.

Я ненавижу артистов, которые вынимают к случаю нужное выражение лица из каждого своего кармана. В этом смысле Юрий Владимирович был для меня находкой. До «Двадцати дней без войны» он играл замечательные роли, но другие, а здесь он играл интеллигента, которым и был на самом деле.

У Константина Симонова о Лопахине так и написано: человек, похожий на клоуна, на продавца шерсти в Монголии; человек в сапогах со слишком широкими голенищами, очкарик, сутулый; человек, который должен был служить не в эту войну, а в первую мировую (то есть немолодой); неудачник, от которого ушла жена и которому стало легче, когда началась война, потому что он соединился с народом, а прежде он чего-то главного в жизни не понимал. В моем представлении, портретно был написан именно Никулин.

И потом в нем действительно было что-то военное. Не хочется называть фамилии актеров. Но даже среди самых выдающихся есть такие, на которых, если надеть военную форму, все будет как влитое — и китель подогнан, и фуражка на месте, и сам статный, — а военным, то есть человеком воевавшим, никогда выглядеть не будет. Все окажется фальшиво, как человека ни одень.

А на Никулине военная форма сидела, как на солдате, прошедшем войну. Я видел, как он разговаривал с фронтовиками на одном им понятном языке.

И у Юрия Владимировича никогда не было этакого актерского жирка, ведь даже у хорошо тренированного артиста есть свой жирок, по которому его мгновенно отличишь в толпе.»

Из сети

Распрощался с манежем ровно в 60 лет. Говорил: «Поседел, а над старым клоуном не будут смеяться. Будут жалеть!»

Юрий Никулин умер в 75 лет. Владимир Винокур рассказывал, что, будучи в больнице, Никулин шутил: «Мальчик, я просто прилег отдохнуть! Скоро выйду!»

Хотя врачи и близкие понимали: сердце уже слабое. Да и он понимал. Просто не хотел никого беспокоить.

В 2007 году я снова оказался в его кабинете (там и сейчас все по-прежнему), а позже и дома, на Большой Бронной улице – дважды мы встречались со вдовой Никулина Татьяной Николаевной.

Она курила и вспоминала. И вдруг призналась: – Знаете, для меня его увлечение анекдотами было тяжелым испытанием!

Вот представьте: Юра узнавал новый анекдот и дома рассказывал его мне. Затем – сыну. Затем – нашему соседу по дому Ростиславу Плятту.

Потом к нам приходили люди – и он начинал все сначала. Позже мы оказывались в какой-нибудь компании – он рассказывал этот анекдот там. И каждый раз я должна была смеяться. Не сидеть же с мрачным лицом!

Но была у нас с Юрой и общая страсть – кроссворды. Частенько перед сном мы садились с ним вдвоем и разгадывали. Таким образом ум свой тренировали.

– Как-то в 1960-х отмечали мы 7 ноября, – вcпоминала Татьяна Николаевна.

– Юра со своим другом, режиcceром Илюшей Гутманом вышли на улицу. Долго их не было, мы уже волноваться начали. Вдруг дверь открывается, они стоят на пороге, а в руках – охапки красных флагов. «Девочка, это тебе вместо цветов!» – радостно провозглашает Юра.

Оказывается, они шли по переулку и снимали с домов флаги. Я похолодела от ужаса. Говорю: «Сволочи, немедленно идите и вешайте все обратно! Посадят же нас всех…» Пришлось им все возвращать на место.

Супруги Никулины прожили вместе 47 лет. За все годы если и были разногласия, то редко. Например, Юрий Владимирович не разрешал супруге сниматься в кино. Татьяна Никулина сыграла эпизоды в «Бриллиантовой руке» (руководитель туристической группы) и в фильме «Когда деревья были большими» (спутница в поезде). Но когда Эльдар Рязанов пригласил ее на пробы в «Гусарскую балладу» (на главную роль!), Юрий Владимирович жену не пустил.

– Он не хотел, чтобы я от него куда-нибудь уезжала, – объясняла Татьяна Николаевна.

– Меня задевало, что Юра против моей работы в кино. Но мне было важнее оставаться с ним. Пришлось выбирать.

Последний раз я общался с Татьяной Никулиной за два года до ее ухода из жизни. Она так и не смирилась с мыслью, что мужа больше нет: «Юрка уехал на гастроли, а я жду».

Ничего не меняла в доме после его смерти. Даже тапочки Юрия Владимировича лeжали в приxожей на полочке. Словно он и правда вoт-вот вeрнется.

© Олег Перанов.

96 лет назад, 3 марта 1925 года, родилась Римма Васильевна Маркова.

«Римма, браво!» — Я до сих пор удивляюсь своим родителям, которые нас с Ленькой (Леонид Марков, знаменитейший актер Театра им. Моссовета, снявшийся в фильмах «Гараж», «Змеелов» и др., — родной брат актрисы.- Прим. ред.) отправили из Махачкалы в Москву.

Как же, поступать в студию при Театре Ленинского комсомола поехали! Худрук Иван Берсенев обещал папе взять нас под свое крыло. А мы же дети совсем были.

Мне — 19 лет, Леньке — 17. Отец Лене дал костюм свой единственный, он на брате, как на собаке худой, висел. Мне мама платье какое-то сшила, туфли лакированные разношенные отдала. И чемодан с грушами.

Наши наивные родители решили, что в Москве это дефицит жуткий. Мол, продадите и будете на эти деньги шиковать. Приехали мы, а нам и остановиться негде.

Но я же всегда была деятельной, черт возьми. Вещи — в камеру хранения, а сами — на Центральный рынок груши продавать.

Как же у нас их воровали! Подходили, внаглую брали, а мы с Ленькой стеснялись наглецов одернуть и делали вид, что ничего не замечаем.

В общем, продали килограмма два, остальные съели. Я потом груши всю жизнь терпеть не могла.

Моей первой серьезной работой была роль в спектакле «Вторая любовь», ну такое действо про навоз-колхоз. У меня была сцена, где моя героиня Фрося читала письмо, которое она написала своему возлюбленному.

Народ ради этой сцены по нескольку раз ходил в театр. Помню, был какой-то шикарный прием. И я вижу, как люди расступаются, расступаются и наконец появляется Майя Плисецкая.

Подошла ко мне, взяла за уши, в одну щеку поцеловала, в другую: «За Фросю», — и ушла. А как-то подошел легендарный Алексей Дикий.

Сунул руку в карман, отломил шоколадку, дал мне. А потом ладонь растопырил, поднял ее и говорит: «Пять. С плюсом».

С Валентиной Серовой мы долго в одной гримерке сидели и были дружны. Какая это была женщина! Представьте себе — послевоенная Москва, лето, жара жуткая стоит.

Из театра в шикарном сиреневом платье выпархивает Валя с букетом цветов и садится в открытую машину. Загляденье! А какой она доброй была, все время кому-то то квартиру выбивала, то больницу, то пенсию.

Константин Симонов, бывший тогда ее мужем, написал пьесу «Доброе имя». Я играла в этом спектакле. После премьеры Симонов в «Метрополе» устроил банкет. Мы, молодые актеры, сидели где-то на задворках. А Симонову, видно, такие лошадяги, как я, нравились.

Неожиданно он указывает на меня: «Я хочу танцевать с этой девушкой». Начинаем мы танцевать, а у него ничего не получается.

«Я обожаю танцевать, — сказал он мне, картавя. — Но жутко бездаген». Закончились танцы, мне все завидуют — как же, сам Симонов заметил.

А мне-то этого не надо, я взяла и ушла с приема. Бреду по утренней Москве — вдруг сзади визг тормозов. Оглядываюсь — из машины Мишка Пуговкин, который играл моего мужа, высовывается: «Римма, иди сюда».

Только я наклонилась к нему, как меня — р-раз — и буквально втащили в набитую машину и положили поверх сидящих на заднем сиденье.

Симонов оборачивается с переднего: «Едем пгодолжать». Серова рядом сидит ржет. Приехали мы в их квартиру на улице Горького.

В лифт все не поместились, и Симонов пошел пешком. На каждой лестничной клетке он подходил к лифту, открывал дверь и, когда тот останавливался, просил: «Валя, скажи, что любишь меня».

Серова отвечала: «Ни-ког-да!» Лифт проезжал еще один этаж, Симонов снова подходил к двери: «Ну скажи, что любишь». А Валентина Васильевна стояла на своем: «Ни за что!» В общем, ездили мы так вверх-вниз. Наконец приехали.

Вошли в их огромнейшую, в пол-этажа, наверное, квартиру. Валя эффектно так туфли с ног сбросила и упала на диван. А Симонов смочил салфетку теплой водой, нежно положил ей на лицо. И начал читать стихи…

Из Ленкома Валя ушла сначала в Малый театр, потом в Театр им. Моссовета. Помню, шел там спектакль «Рассказ о Турции» Назыма Хикмета.

Дерьмо жуткое, но как же — Хикмет, надо ставить. И Валя там играла. Я пришла посмотреть и в антракте зашла за кулисы.

А в этом же спектакле роль матери, у которой расстреляли сына, играла Фаина Георгиевна Раневская. Захожу я за кулисы, и первая, кого вижу, — это сидящая во всем черном Раневская.

«Я надеюсь, вы не купили билет?» — спросила она у меня. Я ответила, что нет, у меня контрамарка.

«Ну, и как я вам? — продолжает Фаина Георгиевна.

— Вам правда нравится? Ну, слава богу. А мне казалось, что эта роль без заднего прохода».

После расставания с Симоновым Валя все серьезнее начинала пить. Был у нас спектакль «Анфиса». Я вхожу в гримерку и чувствую запах спиртного.

Вместе с Зиной, однокашницей Серовой, пока Валя была на сцене, начинаем проверять ее вещи. Так и есть — в шубе из обезьяны, которую Вале из-за границы привез Симонов, обнаружили потайной карман, а в нем — полупустую бутылку коньяка.

Только Зина забрала бутылку, входит Серова. Я выбежала из гримерки, а она меня через минуту зовет: «Римма! Отдай бутылку!» Женский алкоголизм ведь неизлечим. Да ей никто и не хотел помочь. Сколько раз я ходила на «Мосфильм», в Театр киноактера. Гибнет человек, говорила, спасите. Но куда там…

Серова и сама понимала, что это конец. Но ей уже было все равно. Она сильно изменилась: одна кожа да кости остались. Ее и на улице уже не узнавали. Страшный конец…

«Римма, прочти»

Лучшей моей подругой всегда была Нонна Мордюкова. У нас у обеих характер не сахар, мы не раз ругались.

Звонит как-то: «Римма, нас на три дня в санаторий ЦК КПСС приглашают. Будет показ «Бриллиантовой руки», мы один раз выступим, а два дня просто отдыхать будем».

Понятно, что это ее позвали, меня она за компанию взяла. Ну ладно, поехали. Оказалось, что это санаторий для домработниц членов ЦК. Наступает вечер, показывают фильм, следом — наше выступление.

Надо было, конечно, мне первой выходить, разогреть перед Нонной зал. Но как-то так получилось, что Мордюкова первая вышла на сцену. Обычно Нонна говорит хорошо, зал сразу же подпадает под ее обаяние.

А тут никак не получается наладить контакт. Она говорит-говорит, а мысль закончить не может. И то и дело произносит: «Во-от». Я уже чувствую, она из-за этого свирепеть начинает.

Наконец, она устала бороться и поворачивается в мою сторону: «А сейчас выступит моя лучшая подруга…» И не может от волнения вспомнить мое имя.

И я тихо ей подсказываю: «Вася меня зовут».

Она аж зашлась от хохота, на весь зал закатилась. И публика начала ржать. Нонна снова победила…

А еще она пишет хорошо. Пошла я как-то в очередной раз получать паек (нам раньше в высотке на Котельнической набережной продукты давали — сгущенку, крупу).

И мне передали номер журнала, в котором были напечатаны рассказы Мордюковой. Наверное, она постеснялась передать мне его лично. Открываю журнал, а там надпись: «Мадам! Если вы соизволите прочесть мое сочинение, буду вам благодарна. Н. Мордюкова».

А мы накануне в очередной раз поссорились. И знаете, как мы помирились? Сдохнуть можно. В моем доме на первом этаже есть аптека, куда ходит Нонна. В один из дней раздается звонок в дверь.

Открываю — на пороге стоит Мордюкова. Как была в шубе, влетела в в квартиру и принялась расхаживать: «Мать твою, чего это я хожу в аптеку и делаю вид, будто здесь никто не живет!»

Я начала ржать, чуть не умерла от смеха. Расстались, разумеется, снова подругами.

«Римма, тише»

Вот зачем я вам все это рассказываю? Несет меня, не могу остановиться. Всегда говорю себе: «Римма, потише, поинтеллигентнее, выбирай слова».

Но куда там, все равно несет. Я всегда говорю, что думаю. Мне и звание народной артистки РФ дали только десять лет назад.

Когда начали оформлять документы, одна подруга с удовольствием, как мне показалось, предупредила меня: «Зря все это, старухам званий больше не дают». Ну я и успокоилась.

А там у меня как раз внук родился, я вся в хлопотах. Вдруг телефонный звонок: «Римма, поздравляем!» Я благодарю, говорю, что так рада, ведь всю жизнь мечтала именно о мальчике. «О каком мальчике? — удивляются в трубке.

— Ты что, не знаешь, тебе «народную» дали?»

15 января 2015 года великая актриса и прекрасная женщина Римма Васильевна Маркова скончалась в Боткинской больнице Москвы, на 90-м году жизни.

Автор: Игорь Изгаршев «Знаменитости «

Из сети

Актрисы старшего поколения обладали каким-то особым шармом. Они умели быть простыми, несмотря на свою звездность, народность и популярность. У них не было ни пресс-секретарей, ни пиар-агентов, ни директоров, никакой другой челяди, их и так все знали, и договориться об интервью или об участии в концерте с ними можно было напрямую.

Римма обладала уникальным чувством юмора, я до сих пор считаю интервью с ней для «Каравана историй » — одним из лучших в моей биографии. Она прожила хорошую, длинную, активную жизнь, никогда не сетовала на нее, не жаловалась, подтрунивала над старостью :»Знаешь, чем противна старость? Все время тянет кого-нибудь учить жить». Сейчас я её так понимаю! И помню ее…

О.Белан