Игорь Борисович Скляр, харизматичный актер, певец, чьи песни запали в душу советским киноманам.

Народный артист РФ родился в Курске 18 декабря 1957 года.

Скляр мечтал стать музыкантом, а потом изменил предпочтения в пользу актёрства. Широкую известность получил после съемок в картине Карена Шахназарова «Мы из джаза».

На его счету более двух десятков ролей, среди которых немало драматических. Сам же артист гораздо серьезнее относится к театральным работам , среди которых — сложные психологические образы. С днем рождения!

Секс-символ 80-х, певец, театральный и киноактер Игорь Скляр пережил и период невероятной популярности, и темную полосу забвения. Но через каждое из жизненных испытаний он прошел с невозмутимостью, достойной истинного интеллигента. Талант харизматичного артиста отмечен и зрителями, и коллегами по цеху.

Вы для многих навсегда останетесь «из джаза»…

– Не хотелось бы «из джаза». Так говорят люди, которые только телевизор смотрят. У меня много других ролей, и мне близки разные роли. Где-то лет с двадцати мне стало понятно, что быть все время в одном амплуа скучно. После 85-го года все хотели, чтобы я все время пел «На недельку до второго я уеду в Комарово…».

Но в пятьдесят лет изображать, что тебе двадцать, как-то неловко. Я люблю роли содержательные, с диапазоном. Они разнообразны, как наша жизнь.

Человек в трагедии иногда выглядит забавно. И наоборот – изображающий трагедию может обманывать. Ко мне вот на заправке, когда из Лиепаи к вам ехали, подошел плачущий мужчина бомжеватого вида, я отдал ему полпачки сигарет, он засмеялся и убежал.

Настоящий хороший театр – это прежде всего познание человека, а не просто жизни. Мне интересна жизнь. Интересно, если актер скрупулезно отслеживает логику отношений, обстоятельств, поведения. Это меня втягивает, и я начинаю сопереживать. А если один прием, второй прием, то через пять минут мне скучно.

Хороший театр – это добровольное рабство. Мир, в котором все живут одной семьёй. А кино – это другое. Туда ты приходишь сам с собой, со своим языком. Совпадёт ли он с языком остальных, никто не знает.

Сегодня человечество стремится к саморазрушению, добыванию новых ощущений, впечатлений, – говорит актер.

– Вчера была хорошая машина, а завтра нужна новая, лучшая. Это стремление к получению все новых ощущений от жизни, не познание ее, а отупение. Создается ощущение, что человечество теряет инстинкт самосохранения.

– Я считаю, что наступило время воинствующего дилетантизма, когда мало кто готов дойти до самой сути, той самой, о которой писал Пастернак. Мало кто что знает на самом деле. Все по верхам информации нахватались и считают, что этого достаточно. А по верхам плавает сами знаете что. И получается, что именно из него пытаются слепить всё. А профессиональных людей становится всё меньше, к сожалению…

– Сейчас везде появились платные актёрские отделения. Я не понимаю, как это – учить актёра за деньги. Но мне говорят: «Ну что ты, ведь бывает, что человек находит своё призвание только к 40 годам» – и приводят примеры великих. Но я этого не приемлю. Когда я поступал, конкурс был тысяча человек на место. Учились только самые талантливые, а не за деньги…

Когда я читаю стихи Высоцкого или слушаю Битлз, то меня не интересует, зачем они употребляли ЛСД или что великий артист был алкоголиком. Мне хочется повторять тексты песен и стихи, которые они написали. Мне интересно читать про Пушкина, но не про то, с кем он спал или какое вино пил за обедом, а про обстоятельства его жизни. Ведь выстрел, который прозвучал в 1837 году, был заряжен за семь лет до этого. Мне интересны первопричины – талант и стремление к самосгоранию вещи взаимообусловленные. А то, как великий человек прожил свою жизнь с точки зрения обывателя, меня не интересует. Обыватель судит с бытовой точки зрения, а если судить по ней, то все артисты, музыканты, художники – пьяницы и распутники.

О прекрасных женщинах

У каждого нормального мужчины должен быть дух охотника. Женщин я люблю, ими восхищаюсь. Мне нравятся женщины как бы неземные – похожие на русалок или на птиц. Некомфортно чувствую себя с деловыми женщинами.

Всегда приятно общаться с естественными, гармоничными женщинами, которые ничего и никого не изображают. Стиль человека – это когда он такой, какой есть на самом деле, и каким преподносит себя миру, не изменяя своей сущности.

О единственной

Более 30 лет я в браке с прекрасной женщиной, чудесной актрисой Натальей Акимовой. У нас сын – выпускник актерского факультета Санкт-Петербургской академии театрального искусства.

О внешности:

Не прилагаю немыслимых усилий. Разве что бреюсь. И все, чем пользуюсь, это лосьон после бритья. Иногда говорят, что неплохо выгляжу…

Поверьте, ничего для этого не делаю, кроме своего шебутного образа жизни. Абсолютно беспорядочного, абсолютно неподверженного никаким укладам – ну вот лекарства пью, которые положено после всяких сердечных приключений. Я имею в виду инфаркт и операции на сердце. Курю, да. Редко могу выпить. Зато рублю дрова, чтобы посидеть у горящего камина, гуляю с собаками, скачу на коне, мотаюсь на съемки и со спектаклями по городам и весям. Знаете, пролететь на трех самолетах, потом выйти на сцену и сыграть спектакль – это убивает калории лучше любого тренажерного зала.

О любви к лошадям и собакам

Я – кавалерист! Служил в кавалерийском полку под Москвой. Чудесное было время! Любовь к лошадям – моя вечная любовь. В Павловске, где я построил дом, есть возможность покататься на лошадях. В конюшне при храме есть лошадка, которую я опекаю. Еще у меня живут две собаки – две таксы.

Собаки. Это абсолютно бескорыстные существа – как кто-то сказал, единственная дружба, которую можно купить за деньги, это собака. Покупаешь маленького щенка, а потом он становится твоим другом до конца его или твоей жизни.

Я когда-то хотел, чтобы у меня была такса и большой пес. Здесь недалеко есть дом, где как раз жила такая парочка, такса и немецкая овчарка. Овчарка была потрясающая – очень веселая. Когда шла гулять в парк, играла там огромными камнями, иногда бревно брала – шириной во всю дорогу, и несла гордо, машинам не проехать было. Мелкая черная такса всегда смотрела на эту овчарку, которая тащила бревно, с таким выражением морды… Мол, какой же ты большой, но какой глупый. И наблюдать это было уморительно – каждый раз, когда они проходили мимо, это был настоящий театр!