Маруся была королевой. Царственная осанка, гордо поднятая голова, достоинство в каждом движении.
И пусть её владениями был только небольшой подвал, разве это имеет значение? Королева должна быть образцом для подражания даже в маленьком королевстве.
Но в один день случилось страшное — на окошке, через которое она попадала домой, появилась решётка. Маруся потрогала лапкой железные прутья, мяукнула и сердито дёрнула хвостом. Какие глупости! Кто придумал такие глупости? День прошёл, а преграду и не думали убирать.
Небо затянуло тучами, а следом полил холодный и противный дождь. Маруся сидела около подъезда, прячась от ливня и смотрела на проходивших мимо людей.
Она бы могла сказать: человеки! Вы же умные, сильные и благородные — помогите кошке попасть домой!
Но "мяу" понимают только дети, и Маруся молчала, храня достоинство.
— Ух тыж! К подъезду подбежал человек, спрятался под козырьком и отряхнулся, разбрызгивая капли.
— Ну и дождина. Он стал шарить по карманам в поисках ключа от подъездной двери. И тут заметил кошку.
— Тоже от дождя прячешься? Маруся покосилась на человека и отвернулась. Вот ещё! Будет королева отвечать на такую фамильярность.
— Холодно? Человек опустился на корточки и пристально посмотрел на кошку.
— Ты бездомная? Все бросили? Маруся фыркнула. Какая бестактность! Приличные люди не задают такие вопросы.
— А у меня дома тефтельки есть. Будешь? Королева не ответила. Подумаешь, тефтельки. А сколько штук?
— Вижу, гордая. Прямо царица. Человек встал, открыл дверь в подъезд и чуть насмешливо поклонился.
— Прошу, ваше величество. Уж не побрезгуйте, зайдите в гости. Маруся чуть подумал и тоже встала.
Не спеша, гордо вышагивая, вошла в подъезд. Ну, так и быть, она зайдёт на минутку. Надо проверить, что за тефтельки этот человек предлагает кошкам. Они поднялись на второй этаж, и человек пригласил Марусю в квартиру.
— Сюда, ваше величество, — он позвал её на кухню и поставил на пол блюдце с тефтелькой. Маруся гордо обошла блюдце, понюхала. Посмотрела на человека, посмотрела на тефтельку. Снова понюхала. И съела за один укус.
— Голодная. Еще будешь? Кошка отвернулась. Не будет она выпрашивать, даже не старайся человек. А разве есть ещё? На блюдце появилось два мясных колобка. Которые сразу же исчезли.
— Останешься у меня жить, красотка? Маруся отвернулась: на такие предложения приличные кошки не отвечают. Впрочем…
Она прошлась по кухне, заглянула в ванную, осмотрела комнаты. Других кошек здесь не было. Маловато королевство, на её вкус.
С другой стороны, человек вроде приличный, тефтельки у него вкусные. Она подумает, может быть. А пока, посмотрит, что делается на кухне. Вечером Маруся всё ещё думала.
Такие решения, знаете ли, за один день не принимаются. Человек лёг спать, а кошка улеглась рядом. Свернулась в клубочек и тихонько заурчала.
Королева знала — царственная особа должна дарить простым людям свою милость.
Она живёт там и сейчас. Встречает человека с работы, даёт себя гладить и урчит. Но даже на кухню, когда зовут ужинать, идёт гордой походкой, высоко подняв хвост.
Королева всегда должна вести себя достойно, даже если её царство состоит из кухни, ванной и двух комнат.
И пусть единственный подданный не зазнаётся, она осталась только из жалости. Пропадёт ведь без неё, этот милый, но такой бестолковый человек, не умеющий даже мяукать.
В славном городе Одессе жил да был один молодой человек. Родители его по случаю выехали на ПМЖ за границу, небольшую квартиру оставили ему. По молодости лет он еще не был женат, учился в мореходке, мечтал о море, о далеких странах, а о своих мечтах рассказывал своему самому преданному другу — коту Матвею.
Матвей был идеальным слушателем: не перебивал, не задавал лишних вопросов, не спорил. Слушал внимательно, слегка склонив набок большую умную голову, дремать во время длинных «разговоров по душам» никогда себе не позволял, одним словом, была между ними крепкая мужская дружба и абсолютное родство душ.
Рано утром, плотно позавтракав, выходили из дома вместе: хозяин в училище, кот на прогулку. Матвея хорошо знали в родном дворе, «залетные» коты боялись, ребятишки обожали, старушки при встрече тут же лезли в пакет — отламывая кусочек булки или очищая сосиску. И даже дворник дядя Митя одобрительно хмыкал, видя, как несется Матвей навстречу своему хозяину, едва завидев его в переулке, и с разгону прыгает ему на плечо.
Они вместе ужинали, вместе пили чай, делились событиями прожитого дня, обсуждали планы назавтра. Случалось, конечно, что-то кто-то из них ночку-другую не ночевал дома, но к таким ситуациям оба относились с пониманием — дело-то молодое.
Но чаще они ложились в обнимку на диване и смотрели какой-нибудь интересный фильм, и даже если Матвей случайно и засыпал, он знал, что утром хозяин непременно расскажет ему — чем там дело закончилось.
Но чем ближе подходило время к окончанию училища, чем чаще билось сердце от предстоящего плавания, тем тоскливее ныла душа: а что делать с Матвеем? «Может, к тетке в деревню поедешь? Там хорошо, раздолье, мышки, парное молочко?»
«Нет, — недовольно крутил черной с белыми пестринками головой кот, — деревня — это удел стариков, а я еще молод и хорош собой». «С дядей Митяем договориться — тоже не выход, — размышлял молодой человек, — не можешь же ты по пол года по подвалам жить…» «А чего тут думать? — подмигивал желто-зеленым глазом Матвей, — я с тобой в плаванье пойду.
Ты сам рассказывал, что на кораблях разные зверушки встречаются, а я чем хуже?» «А не забоишься? Ведь это не дома на диване, море бывает очень опасным!» «Что для тебя хорошо, то и для меня хорошо будет. Мы с тобой и мясо, и конфеты — все напополам, а теперь и соль морскую надвое делить станем. Не смогу я без тебя, хозяин! Нам друг без друга нельзя!!!»
Как задумалось, так и получилось. И стал кот Матвей моряком. Поначалу нелегко было обоим. Матвей вылизывал кровавые, с непривычки, мозоли на руках хозяина, вымуркивал тревогу и тоску с его души. А когда сам во время первого шторма не смог совладать с нервами, впившись в шею хозяина всеми восемнадцатью когтями, то услышал спокойное, но твердое: «Матвей, мы с тобой мужчины, мы рождены быть сильными. А трусость — это удел слабых».
И кот стал потихоньку успокаиваться, и ослаблять «мертвую хватку», а потом и вовсе нырнул под-одеяло с головой — чтоб никто не увидел постыдных проявлений его слабости. Но постепенно, опираясь на поддержку друг друга, они привыкли, и вскоре уже не представляли себе жизни без моря.
Матвей ходил в плаванье несколько раз, и всегда был любимцем команды. В еде не привередничал — ел, что давали, нужду справлял исключительно в отведенном месте. Во время работы под ногами не путался, а в отдыхе был незаменим: мог и подурачиться и поиграть, и чужие откровения, если нужно, выслушать, и успокоить своей теплой кошачьей душой, если что. Лакомств не выпрашивал, но если кто подкидывал вкусный кусочек — отказом не обижал, словом, любили Матвея все — от самого младшего юнги и до капитана.
Матвей стал настоящим путешественником. Когда прибывали в какой-то порт на день-два, он сходил на берег, осматривал достопримечательности, пробовал местную кухню, успевал и по пушистым красавицам пройтись, чтоб иметь полное представление о стране. На корабль старался возвращаться вовремя, но даже если и разомлел он после бурной ночи развлечений, одного гудка было достаточно, чтоб команда увидела — вот он, Матвей, несется изо всех сил своих четырех лап, чтоб успеть запрыгнуть на борт родного корабля.
Зато надо было видеть, как они с хозяином возвращались домой! И дядя Митя с метлой, и ребятишки, и все соседи с улыбкой наблюдали, как гордо вышагивает Матвей рядом со своим хозяином, распушивает хвост, подмигивает дворовым красоткам: «Вот я отдохну с дороги часок-другой, а потом уж порасскажу вам о заморских диковинах, ведь вы дальше своего двора и не были нигде!»
Вот так и жили они с хозяином: возвращались, отдыхали и готовились к новому плаванью. Тот, роковой для Матвея рейс, был в Индию, в порт Мумбаи (бывший Бомбей). И, вроде, все было, как обычно, и не предвещало никаких волнений. Но когда сухогруз был готов к отплытию, Матвей не вернулся на корабль.
Искали, звали, давали один гудок, два, пять, десять… Нервничали все, а на хозяина, метавшего от кормы до носа, вообще старались не смотреть. Ждали сколько могли, но в конечном счете, отчалили от берега…
Вся команда была подавлена. Они уговаривали себя, что в жизни случается всякое, и такой умный, самостоятельный кот не пропадет нигде. И только убитый горем хозяин твердил: «Как же вы не понимаете, если Матвей не вернулся на корабль, значит, с ним случилась беда!»
Когда молодой человек в одиночку подошел к своему двору, боясь услышать знакомое: «А вот и наши морячки вернулись!!!», он опустил голову и тихо проговорил: «Матвей не вернулся. Он… потерялся в чужой стране».
Он брел к своему подъезду, а на родной, знакомый с детства двор, словно опустилась огромная серая птица, заслоняющая своими мягкими крыльями привычный гомон и яркий свет.
Все сопереживали добродушному моряку, понимая, какая это для него утрата. Он даже летал в Мумбаи, потратив на это путешествие почти все, заработанные за пол года плавания, деньги. Бродил по узеньким улочкам, толкался в суетливом порту, заходил в прибрежные кабачки, без устали расспрашивая о крупном черном коте с белыми пестринками, показывая фотографии — но все без толку. Матвей пропал…
Но человек (в отличие от преданного животного) может пережить все. Жизнь не стоит на месте, и молодой морячок продолжал ходить в плаванье, стараясь не обращать внимания на ноющую боль одиночества.
Прошло два года. Как-то раз, возвращаясь домой из очередного рейса, он встретил на утренней улице дядю Митяя, идущего из гастронома. «О! Иди-иди, там тебя гости дожидаются!»
Ничего не понимая, он даже не успел расспросить добродушного дворника, потому что со стороны двора, по маленькому переулку к нему неслось нечто грязно-серое, напоминающее клубок спутанных веревок. И только, когда этот клубок с разгону запрыгнул на его плечи, он задохнулся в судорожной догадке, не смея даже поверить: «Матвей!!!»
Да это был Матвей, пришедший домой из Индии!!! Исхудавший, свалявшийся, грязный, без правого уха и… совсем седой. Его дорога домой, длиной в два года, по самым минимальным подсчетам составляла около семи тысяч километров и проходила по восьми странам!!! Она измотала его тело, но душу оставила прежней — горячей и любящей.
Он терся крупной головой о щеку хозяина, он преданно заглядывал в его родные глаза, которые тот прятал, зарывшись лицом в грязную шерсть, он жадно лизал его щеки, ставшие отчего-то солеными, и тихо шептал: «Да ты что, хозяин! А как увидит кто? Ну, будет, будет… Идем домой».
Спустя часа два, сытый, накупанный, вычесанный Матвей лежал на своем диване и, не мигая, смотрел на хозяина. «Неужели, это ты, Матвей! Неужели, ты вернулся ко мне?» «Конечно, вернулся. Ну, а как по-другому? Ведь ты сам говорил — мы с тобой мужчины, мы сильные. А предательство — это удел слабых.
Ты не спрашивай меня, почему я не возвратился на корабль, что чувствовал, когда понял, что остался один, что испытал за эти два года, как нашел дорогу домой. Все это неважно. Важно то, что я знал — ты меня ждешь, и потому я просто шел и шел, ради этого самого момента — когда мы снова вместе.
Месяца два поправляли здоровье у тетки в деревне — на природе, на парном молочке, на домашнем творожке и сметанке. А когда бочки округлились, шерсть отросла и заблестела, когда прелесть местных кошечек начала вызывать интерес, вернулись домой.
А через какое-то время и жену хозяину подыскали, и когда пришло время идти в новое плаванье, Матвей внял уговорам и остался дома с хозяйкой. Они всегда вместе идут в порт, чтобы провожать или встречать хозяина.
Но когда он в плаванье, Матвей и сам частенько приходит на пристань, садится, смотрит на море и ждет. Он по собственному опыту понимает, каким опасным бывает море. Но он смотрит и смотрит в бескрайнюю даль, потому что они оба очень хорошо знают — если тебя кто-то ждет, с тобой ничего не может случиться…
«Расскажу о долгой бескорыстной дружбе с котом — совершенно замечательной личностью, с которым под одной крышей провёл 24 радостных года.
Маркиз родился на два года раньше меня, ещё до Великой Отечественной войны. Когда фашисты сомкнули вокруг города кольцо блокады, кот пропал. Это нас не удивило: город голодал, съедали всё, что летало, ползало, лаяло и мяукало. Вскоре мы уехали в тыл и вернулись только в 1946 году. Именно в этот год в Ленинград со всех концов России стали завозить котов эшелонами, так как крысы одолели своей наглостью и прожорливостью…
Однажды ранним утром некто стал рвать когтями дверь и во всю мочь орать. Родители открыли дверь и ахнули: на пороге стоял огромный чёрно-белый котище и не моргая глядел на отца и мать.
Да, это был Маркиз, вернувшийся с войны. Шрамы — следы ранений, укороченный хвост и рваное ухо говорили о пережитых им бомбёжках. Несмотря на это, он был силён, здоров и упитан. Никаких сомнений в том, что это Маркиз, не было: на спине у него с самого рождения катался жировик, а на белоснежной шее красовалась чёрная артистическая «бабочка».
Кот обнюхал хозяев, меня, вещи в комнате, рухнул на диван и проспал трое суток без пищи и воды. Он судорожно перебирал во сне лапками, подмяукивал, иногда даже мурлыкал песенку, затем вдруг оскаливал клыки и грозно шипел на невидимого врага.
Маркиз быстро привык к мирной созидательной жизни. Каждое утро он провожал родителей до завода в двух километрах от дома, прибегал обратно, забирался на диван и ещё два часа отдыхал до моего подъёма. Надо отметить, что крысоловом он был отличным. Ежедневно к порогу комнаты он складывал несколько десятков крыс. И, хотя зрелище это было не совсем приятным, но поощрение за честное выполнение профессионального долга он получал сполна.
Маркиз не ел крыс, в его повседневный рацион входило всё то, что мог позволить себе человек в то голодное время — макаронные изделия с рыбой, выловленной из Невы, птицы и пивные дрожжи. Что касается последнего — в этом ему отказа не было. На улице стоял павильон с лечебными пивными дрожжами, и продавщица всегда наливала коту 100-150 граммов, как она говорила, «фронтовых».
В 1948 году у Маркиза начались неприятности — выпали все зубы верхней челюсти. Кот стал угасать буквально на глазах. Ветврачи были категоричны: усыпить. И вот мы с матерью с зарёванными физиономиями сидим в зоополиклинике со своим мохнатым другом на руках, ожидая очереди на его усыпление.
— Какой красивый у вас кот, — сказал мужчина с маленькой собачкой на руках. — Что с ним? И мы, задыхаясь от слёз, поведали ему печальную историю. — Разрешите осмотреть вашего зверя? — Мужчина взял Маркиза, бесцеремонно открыл ему пасть. — Что ж, жду вас завтра на кафедре НИИ стоматологии. Мы обязательно поможем вашему Маркизу.
Когда на следующий день в НИИ мы вытаскивали Маркиза из корзины, собрались все сотрудники кафедры. Наш знакомый, оказавшийся профессором кафедры протезирования, рассказал своим коллегам о военной судьбе Маркиза, о перенесённой им блокаде, которая и стала основной причиной выпадения зубов.
Маркизу наложили на морду эфирную маску, и когда он впал в глубокий сон, одна группа медиков сделала слепок, другая вколачивала в кровоточащую челюсть серебряные штыри, третья накладывала ватные тампоны. Когда всё закончилось, нам сказали прийти за протезами через две недели, а кота кормить мясными отварами, жидкой кашей, молоком и сметаной с творогом, что в то время было весьма проблематично. Но наша семья, урезая свои суточные пайки, справилась.
Две недели пролетели мгновенно, и снова мы в НИИ стоматологии. На примерку собрался весь персонал института. Протез надели на штыри, и Маркиз стал похож на артиста оригинального жанра, для которого улыбка — творческая необходимость.
Но протез не понравился Маркизу по вкусу, он яростно пытался вытащить его изо рта. Неизвестно, чем бы закончилась эта возня, если бы санитарка не догадалась дать ему кусочек отварного мяса. Маркиз давно не пробовал такого лакомства и, забыв про протез, стал его жадно жевать.
Кот сразу почувствовал огромное преимущество нового приспособления. На его морде отразилась усиленная умственная работа. Он навсегда связал свою жизнь с новой челюстью. Между завтраком, обедом и ужином челюсть покоилась в стаканчике с водой. Рядом стояли стаканчики со вставными челюстями бабушки и отца.
По нескольку раз в день, а то и ночью, Маркиз подходил к стаканчику и, убедившись, что его челюсть на месте, шёл дремать на огромный бабушкин диван. А сколько переживаний досталось коту, когда он однажды заметил отсутствие своих зубов в стаканчике!
Целый день, обнажая свои беззубые дёсны, Маркиз орал, как бы спрашивая домашних, куда они задевали его приспособление? Челюсть он обнаружил сам — она закатилась под раковину. После этого случая кот большую часть времени сидел рядом — сторожил свой стаканчик. Так, с искусственной челюстью, кот прожил 16 лет.
Когда ему пошёл 24-й год, он почувствовал свой уход в вечность. За несколько дней до смерти он уже более не подходил к своему заветному стаканчику. Только в самый последний день, собрав все силы, он взобрался на раковину, встал на задние лапы и смахнул с полки стаканчик на пол.
Затем, словно мышь, взял челюсть в свою беззубую пасть, перенёс на диван и, обняв её передними лапами, посмотрел на меня долгим звериным взглядом, промурлыкал последнюю в своей жизни песенку и ушёл навсегда».
Автор : Борис СМИРНОВ
Инет
На фото: автор рассказа с котом Маркизом, на другой, со своей мамой. Фотографии предоставила дочь автора: Lena Smirnova
Белый, старый кот выросший вместе с детьми остался теперь со стариками. Они не очень благоволили к нему.
Его нашли и принесли дети и когда они выросли и разлетелись, вдруг стал не нужен. Его пинали и прогоняли из комнаты в комнату, а он ждал. Всё ждал, что вернутся его любимые детки.
Теперь вот пришлось продать большую квартиру, которая оказалась и слишком велика и не по карману. Они переехали в маленькую квартирку из двух комнаток. Больше им теперь было не надо.
И пожилой мужчина в день переезда посадил большого белого кота в переноску и отвезя его на другой край города, выпустил его возле баков с мусором. Ничего, говорил он своей жене, проживёт. Не он первый и не он последний.
А кот никуда не ушел. Он не мог поверить, что его бросили. Он много дней боялся отойти всё надеясь, что подъедет машина и из неё окликнут его. Но чудес не бывает на этом свете.
И голод, холод и жажда взяли своё. Он наблюдал за другими одичавшими сородичами и научился. Научился доставать еду из баков с мусором, пить из луж и прятаться от собак.
И превратился из белого откормленного красавца в серого худого кота со слежавшейся шерстью.
Маленький полный мальчишка всегда попадал в переделки. Его били. Били за полноту. Били за задумчивость и за то, что любил классическую музыку.
Так они и сошлись. Однажды после очередной порции неприятностей малыш сидел на бордюре и всхлипывая пытался съесть бутерброд из ранца.
К нему подошел большой худой кот непонятного цвета. Он голодными глазами посмотрел на бутерброд и тихонько жалобно мяукнул.
Малыш вдруг поперхнулся бутербродом и смотря на пушистого страдальца сказал: Садись рядом. Я не страшный. Я котов люблю.
И вытащив из бутерброда котлетку, положил рядом, а сам продолжил есть оставшуюся булку. Кот осторожно подошёл и сев рядом принялся уплетать свою часть бутерброда.
Теперь полный малыш перестал драться и плакать. У него появилась своя большая тайна. Он выходил из дому и садился на привычное место и через пару минут подходил новый пушистый знакомец. Так они и обедали. Кот котлеткой, а малыш булкой.
Однажды родители решили осторожно проследить что произошло с их ребёнком и куда теперь он ходит, если не возвращается домой избитым. Они осторожно следили за ним.
Не знаю, что они рассчитывали увидеть, но когда заметили, как их сын садится на бордюр в углу соседнего двора и кормит старого кота со слежавшейся шерстью своей котлеткой, а потом гладит его и разговаривает, то устроили дома семейный совет.
На этот совет и был вызван полный малыш. И отец встав сказал такие слова: -Сынок, мы тут с мамой совершенно случайно увидели куда ты ходишь и кого кормишь. Мальчишка хотел закричать и объяснить, чтобы кота не трогали, ведь он его друг.
Но отец поднял правую руку и ответил: -Я горжусь тем, что у меня такой сын. Я горжусь тобой, сынок. Ты вырастешь настоящим человеком.
И ещё вот что. Приводи-ка домой своего товарища. Пусть живёт у нас и мы найдём чем накормить его.
Маленький полный мальчик бросился к отцу и обнял его, тот поднял его на руках и поцеловал. Малыш схватил котлетку и выскочив во двор побежал на своё заветное место. Кот как всегда ждал его. Мальчишка бросился к нему, погладив поднял на руки и понёс.
И первый раз за всё это время бывший белый кот вдруг почувствовал, как дрогнуло его окаменевшее сердце.
Он прижался головой к теплой детской щеке и тихонько мяукнул. Теперь огромный белый и вальяжный кот провожает своего подросшего товарища и встречает из школы.
Они садятся за стол обедать и мальчик гладит своего белого друга по голове, а тот улыбается.
А вы говорите, чудес не бывает на этом свете. Бывают.
