Современная средняя школа. Записки учителя

«Они могут пользоваться противозачаточными средствами и делать аборты, и чем больше, тем лучше. Мы не хотим, чтобы они были образованны. Достаточно, если они будут считать до ста. Такие недоумки будут тем более полезны для нас. Религию мы оставим для отвлечения внимания», — Мартин Борман.

Общее состояние

Первое впечатление от родной школы: стало меньше детей, позднее на педагогическом собрании узнал, что сейчас учится около 700 детей, когда я учился — в 90-е годы, было 1200 учеников. При этом почти половину детей привозят из восьми окружающих поселок деревень (школа в посёлке городского типа). А школы, которые там были, закрыли, их стало экономически невыгодно содержать, легче дать одной школе 2-3 автобуса и каждый день возить детей в школу и обратно.

Следующее, что замечаю — физическое состояние детей — какие-то хлипкие, болезненные. Затем нахожу факты, подтверждающие моё впечатление. В школе есть кадетский класс (одни мальчишки, больше часов физкультуры, строевая подготовка и т. п.), так если заглянуть в листок здоровья почти половина детей — в подготовительной и специальной группах, два инвалида, треть класса фактически освобождена от физической культуры — только посещают занятия.

В этом же классе несколько учеников уже в 9 классе были алкоголиками в начальной стадии — пили несколько лет по 2-3 раза в неделю. Дали класс, стал классным, 25 учеников, только двое(!) первой группы здоровья, почти треть класса проблемы со зрением, больше половины различные хронические заболевания.

Ещё один «сюрприз» в школе больше 20 детей с диагнозом F 70 (лёгкая олигофрения), больше 30 детей ЗПР (задержка психического развития), ещё столько же без диагноза бегают, а с «просто» с психическими проблемами по нескольку практически в каждом классе. Как потом выяснил, почти все эти дети — «подарок» от пьющих родителей.

В школе, на первом этаже, постоянный запах табачного дыма — детишки курят в туалете. Таким образом, пассивными курильщиками является почти вся школа. Даже если их поймают техслужащие, дежурный учитель, сам директор ничем серьёзным ученику это не грозит, ну поругают (профилактическая беседа), может, вызовут родителей, но не факт, что те придут. А если придут, что сделают — время упущено, пообещают принять меры в общем. Особо «одарённые» дети курят со 2-3 класса, процент курильщиков растёт с каждым годом, особенно страшно то, что закурили и девушки. Девушки пьют шампанское и вино с 4-6 классов, причем наливают родители — Новый год, день рождения. Сквернословие и распущенность поведения давно стали нормой.

Школу губит безнаказанность и безответственность — ученик может сквернословить, послать учителя на три буквы, а потом сказать, что ему послышалось, а другие подтвердят, что так оно и было. Некоторые даже пытаются запугать учителей своими родителями — уголовниками.

Большая часть учителей смирилась с таким положением — нет стимула бороться, зарплата маленькая, требуют много, установка такая: во всём виноват учитель. Поставишь за четверть честную двойку, тебе же хуже будет — портишь отчётность.

Не надо думать, что учителя ничего не делают — регулярно проводятся соревнования разные конкурсы, рассказывается о вреде курения, алкоголя, мобильных телефонов, компьютерных игр, но вся эта информация просто капля в море. Детей воспитывает телевидение и Интернет. Не раз проводил анкетирование учащихся — героями мальчишек являются Человек-Паук, Блейд, Терминатор, Гарри Поттер (он популярен и у девочек), Гэндальф, и т. п., ни одного русского персонажа, хотя не может не радовать то, что это положительные персонажи, которые бьются со злом, т. е. стремление к Справедливости у детей есть, они ещё русские.

С девочками дело обстоит хуже, они попали под власть Западной культуры капитально — их кумиры, представители поп-музыки, героини различных сериалов, идеалы мужской красоты Тимберлейки, Бреды Питы. Их привлекает внешний блеск, они не имеют представления о духовной красоте, хотя даже среди них есть девочки которые читают (!) книги, стихи, но они тонут в общей массе будущих потребителей.

Всеобщая увлечённость детей популярной музыкой, разбавленной уголовным романтизмом (шансон) и рэпом, посещение дискотек с 5-6 классов. Сразу вспоминаются слова А. Гитлера, из застольных бесед: «… надо дать им алкоголя и табака сколько их душе угодно…Музыки они, конечно, могут иметь сколько им угодно…всё, что надо деревенским жителям, это музыка, музыка и ещё раз музыка. Весёлая музыка — отличный стимул в тяжелой работе; дайте им все возможности потанцевать, и все селяне будут нам благодарны…».

И не надо думать, что такая школа исключение, наша школа ещё одна из лучших в районе — серебряные и золотые медалисты, первые места на олимпиадах, сильные учителя, победители разных конкурсов. В городах положение усугубляется тем, что там есть т. н. «золотая молодёжь», в сельской местности это ещё не так заметно.

В школе практически отменен общественно-полезный труд, теперь запрещено «эксплуатировать» детей: в итоге наплевательское отношение к школе, можно рисовать на партах, плевать на пол, рисовать на стенах.

Учителя

Школа держалась последние 20 лет за счёт советского запаса прочности, работают учителя-пенсионеры ещё советской закалки. Они дают фундаментальные знания, но их становится с каждым годом всё меньше и меньше.

Преподаватели из молодых обычно долго в школе не выдерживают, при мне (4 года) каждый год приходило 2-5 молодых специалистов, обычно больше года никто не работал. Уходили и устраивались, где угодно, лишь бы не в школе — продавцом, в МВД, в охранники, менеджеры. Остаются в основном приспособленцы, кому наплевать на диктат директора и деградацию детей, равнодушные.

Учителя просто задавлены грузом всякого рода бумажной работы — отчёты, анализы, планы, диагностики и т. п. и т. д., плюс всеобщая компьютеризация «порадовала», теперь нужно писать не только в бумажном варианте, но и в электронном. Все школы занимаются показухой, у нас же всякие национальные проекты в моде, поэтому бумажная работа кипит, надо срочно показать какие мы инновационные, продвинутые в образовательных технологиях, проводим всякие научно-исследовательские изыскания.

В итоге, в ущербе опять ребёнок, когда учитель закончит писанину, ему просто некогда увидеть проблемы ребёнка, помочь ему. В общем «всё хорошо прекрасная маркиза», на бумаге — и новые образовательные технологии внедряем, и два компьютерных класса, и электронная учительская, и три новых автобуса, а дети всё тупее и больнее.

В 90-е годы смеялись над американскими рассказами Михаила Задорнова, мол какие американцы тупые, и их школьники. Могу вас заверить наши школьники их стремительно догоняют, они мало, что знают, а главное не хотят знать — зачем, если умные учителя получают меньше, чем неграмотные узбеки на стройках.

Ещё одна беда современного дошкольного и школьного образования — это отсутствие мужчин, у нас в школе их было много, аж 6 человек на 60 преподавателей, в ряде школ их вообще нет, или один и это не редкость. Поэтому мальчиков в России изначально воспитывают женщины: от дома, где отец на заработках, или его вообще нет, а если дома то пьёт, детского сада (мужчина в детском саду это просто уникальный случай), до школы.

А потом многие задают вопрос, а где у нас в России настоящие мужики. А откуда им взяться то? Только путём самовоспитания, но таких единицы, в статистике они погоды не делают. Да и система общего обучения девочек и мальчиков, негативно сказывается на мальчиках, они психологически и физически позже взрослеют, чем девочки на 2-5 лет. Если некоторых «девочек» уже в 7-8 классах можно замуж отдавать, то мальчишкам ещё надо в солдатики, да в казаки разбойники играть. Это ещё один удар по мальчикам, они чувствуют себя ущербными, они меньше и их бьют девочки!

Потом чтобы показать сверстницам, что они уже взрослые, они начинают курить, употреблять мат в разговоре, выпивать для храбрости, грубить, в итоге оставшиеся годы детства загублены.

ЕГЭ — это диверсия против остатков советской школы, во-первых, сдавать тест по гуманитарным дисциплинам и русскому языку, это как минимум глупость. Сам не раз сталкивался в них с вопросами, где на устном экзамене можно было бы дать два правильных ответа и доказать свою точку зрения. В тех же истории, обществознании надо уметь устно отвечать и доказывать свою точку зрения, ЕГЭ эту возможность убил.

Во-вторых, ЕГЭ приводит к коррупции (хотя когда вводили, говорили, что ЕГЭ покончит с ней). Выпускной класс, ученик в каждой четверти получал 2-3 двойки (в уме, помните система — пишем три два в уме), всегда по русскому, а по итогам ЕГЭ отлично.

Интересно то, что он сын местного «олигарха», получается система закрепляет разделение «дорогих россиян» на новых хозяев жизни и всех остальных. Ведь всем известно: учителя позволяют списывать («шпоры» в туалетах и т. д.), да и просто сами решают ученикам задания (например, фотографируют задания на мобильный телефон и посылают, сам решал по обществознанию в этом году, по просьбе друга). Потому что провал учеников — провал школы, пятно на репутации школы.

Да и просто учителя, родственники, умники из младших классов могут пойти сдать за выпускников, при определённой договорённости.

В-третьих, ЕГЭ убивает время основной программы, учителя «натаскивают» учеников на решение тестов, чтобы не портить себе показатели, а страдает общая программа.

Необходимые меры спасения

1. Образование любого уровня должно быть бесплатным. «Элитных» учебных заведений не должно быть, ибо от рождения все люди равны перед Богом, «элитарные» школы уродуют саму идею просвещения, делят детей на «элиту» и прочих, на избранных и нет. Верхняя планка образования должна определяться не толщиной кошелька, а самим человеком в зависимости от его способностей и трудолюбия. Негативный пример США и Великобритании перед глазами, где основная масса населения превращена в тупое, жирное быдло, а из «элитных» школ выпускают юристов, управленцев, да финансовых спекулянтов, предпочитая покупать инженеров, физиков, химиков в России, Индии, Китае.

2. Перевести систему образования с кодирующей педагогики (действует практически без изменений со средних веков), на методологическую, то есть если по простому не грузить детей массами разнородной информации, а научить их самостоятельно её добывать по мере необходимости. Это позволит сократить курс полной средней школы до 8-9 лет, а высшей школы до 3-4 лет.

3. В средней школе необходимо вернуться к раздельному обучению мальчиков и девочек, т. к. из мальчиков надо готовить мужчин, а из девочек — женщин. Психология, заложенная Богом и природой у них разная, следовательно, воспитание и обучение необходимо вести по совершенно разным программам и учебникам. Но чтобы не разобщать их и не противопоставлять, лучше не создавать отдельные школы (женские и мужские), а делать мужские и женские классы в рамках одной школы. С введением в программу занятий, где мальчики и девочки, разных возрастных групп могли бы общаться друг с другом (музыка, танцы, пение, изобразительное искусство и т. д.), дабы их объединяло не инстинктивное влечение, а общее мировоззрение и миропонимание.

4. Отмена ЕГЭ, возвращение к советской системе устных и письменных экзаменов (с 4 класса).

5. Создать и внедрить цельную программу здорового образа жизни, для всех образовательно-воспитательных учреждений начиная от системы закаливания (можно за основу взять «Детку» П. Иванова), кончая рукопашным боем (за основу взять систему А. Кадочникова или самбо). Восстановить спортивные сооружения, построить новые — в каждом вузе, средней школе, детском саду должен быть бассейн (плавание всем полезно, и устраняет уже имеющиеся дефекты) и хотя бы открытый каток для зимнего сезона. Необходимо взять за образец Древнюю Грецию, где наряду со школами были «гимнасии», где занимались физическими упражнениями.

6. Возродить бесплатную систему домов творчества юных, кружков и спортивных секций в школах, подростковые и юношеские организации типа пионерии и комсомола (скажем «Русские Соколы», «внуки Сварога»).

7. Восстановить и усовершенствовать систему профессионально-технического обучения, сделать её гибкой, приспособленной к быстрому и качественному переходу на новые профессии и освоению новой техники и технологий. Нам понадобятся и строители лунных посёлков, городов на Марсе, техперсонал звездолётов.

8. Резко повысить престиж профессии школьного учителя, преподавателя ВУЗа и техникума, воспитателя и мастера профессионального обучения — достойная оплата, в сельской местности, где нет развитого общественного транспорта, как в городах, личный автомобиль, бесплатное жильё (после 15-20 лет работы), сьёмная квартира (дом) если нет жилья для молодых специалистов. Но перед этим конечно «зачистка» пьющих, с уголовным прошлым и низкоквалифицированных работников.

9. Вернуть в школы мужчин-учителей, создав все необходимые условия и льготы, причём в процентном составе их должно быть не менее 50%. Приложить усилия, к тому, чтобы в школы попадали военные пенсионеры, желательно боевые офицеры. Это сразу решит массу проблем — с мужским воспитанием, дисциплиной в школе, покончит с распущенностью, сквернословием.

10. Возврат на первом этапе (этап — восстановление), к программе и образовательным стандартам сталинского периода 30-40-е годы, можно переиздать учебники того времени (тогда по интеллектуальному развитию образованности молодёжи СССР занимал 1-2 места в мире), с включением лучших наработок последнего времени (например: опыт школы Щетинина).

11. Всесторонняя поддержка талантливой молодёжи и лучших учащихся — бесплатные путёвки в лагеря отдыха, денежные премии, ценные призы, повышенные стипендии, направления на престижную работу и т. д., дети должны видеть, что ценится ум и талант, а не наглость, толщина кошелька родителей и их связи.

Александр Самсонов

Рейтинг

5 из 5 звезд. 2 голосов.

ГРИШКА

— Гришенька, собирайся, за тобой пришли.

Мальчик поднял голову и посмотрел на Александру Сергеевну с надеждой. Такое у них бывало — вдруг открывалась дверь, и воспитательница говорила: «Собирайся, за тобой пришли». Дети прилипали к окнам и смотрели, как ребенок идет к воротам, держа за руки новых маму и папу. Многие плакали, а многие молча сопели, надеясь, что в следующий раз назовут его имя.

Гриша встал.

— За мной?

— За тобой, миленький, пойдем скорее.

***

Александра Сергеевна улыбалась, а в глазах стояли слезы. Она долго мучилась с Гришей — учила его заново жить, учила доверять людям.

Гриша помнил, как его оставили в детском доме. Помнил, хоть и делал вид, что забыл. Мать привела его к воротам, сказала ждать, пока его заберут, но Грише было уже шесть, и он понимал, что заберут — значит, насовсем. А он не хотел, он хотел жить дома.

— Мама, не оставляй меня! Пожалуйста. Я больше не буду баловаться, не буду просить есть, я буду тихо сидеть…

Он хватал мать за руки, плакал. Но она отталкивала его и повторяла:

— Ты привыкнешь, тебе здесь хорошо будет. А мне тоже жить хочется! Валера сказал — никаких детей!

Она оттолкнула и Гришу и побежала прочь, но мальчик бежал следом. Мать остановилась.

— Да за что же мне это наказание?!

Она схватила Гришу за руку и потащила к воротам. По пути отстегнула ремешок от сумки, а потом просто привязала его руку к забору и побежала.

Гришку нашли часа через два, обессиленного от слез. Сразу поместили в изолятор, доктор вколол ему успокоительное.

Но мальчишка закрылся в себе. Он больше не плакал. Он больше не улыбался. Он вообще был больше похож на робота, чем на человека. Его возили к психиатру, он даже лежал в какой-то больнице. Но толку ноль. И тогда Александра Сергеевна разыскала его мать.

Дверь открыла молодая женщина, нормальная с виду.

— Что же вы делаете? Ваш ребенок погибает от того, как вы с ним поступили.

Женщина юркнула на площадку, оттеснив Александру.

— Тише, тише… Валера услышит. Не приходите больше. Я так решила и не передумаю. Уходите.

И она скрылась в квартире.

Целый год Александра Сергеевна пыталась достучаться до души Гриши, убеждала его, что предать могут только раз. Больше никогда. Не могла же она ему сказать, что просто каждый следующий раз уже не так больно.

Сначала Гриша просто молчал. Слушал ее, не улыбался. Никогда даже голову не поворачивал. Потом стал прислушиваться, что-то отвечать. Александра Сергеевна радовалась по-детски, а директор говорил:

— Нельзя так. Вы, конечно, должны быть доброй и внимательной, но так жить жизнью каждого ребенка — значит сжечь себя дотла.

Но она по-другому не могла. Когда директор сказал, что приехали усыновители Гриши, она даже всплакнула немного, на была очень рада за мальчика.

***
Гриша обернулся на детей. Все с нескрываемой завистью смотрели на него. И тогда он улыбнулся: у него будут мама и папа. Конечно, он до сих пор любил свою настоящую маму, но он будет любить и новую.

В кабинете директора его ждали улыбчивая женщина и строгий мужчина. Гриша поздоровался и остановился. Женщина встала:

— Гришенька, а мы за тобой. У нас красивый дом, тебе понравится. И даже комната своя у тебя будет.

Александра Сергеевна проводила их до машины. Гриша крепко обнял ее, а она поспешила уйти, чтобы не расплакаться.

***

Прошел год с того дня. Она гуляла с детьми во дворе.

— Александра Сергеевна, если я не ошибаюсь?

Женщина обернулась. Перед ней стоял мужчина, держа за руку Гришу.

— Папа, можно я к ребятам пока?

— Да, Гриша, беги.

И мальчишка рванул туда, где были все его старые друзья.

— Мы можем поговорить?

Александра Сергеевна смотрела на него настороженно.

— Да, конечно. Какие-то проблемы с Гришей?

— Да нет, он неплохой мальчишка. Только, понимаете… Моя жена, наконец, забеременела. Мы ждали этого пятнадцать лет, думали, что уже не получится… Через месяц ей рожать. В общем, мы опасаемся за своего родного ребенка. Вы же понимаете, какая наследственность у таких детей.

Александра уже начала понимать, к чему клонит этот мужчина.

— Нет, вы этого не сделаете!

— Послушайте, только не нужно давить на совесть. Мой родной ребенок мне гораздо ближе.

Он протянул ей пакет с бумагами и быстрым шагом пошел к воротам. Через минуту машина отъехала от детского дома.

Александра даже боялась смотреть в сторону Гриши. Она позвонила директору.

***

После того, как Гришу бросили во второй раз в его маленькой жизни, Александра больше не говорила ему, что предают только раз. Она вообще больше ничего не говорила, потому что прекрасно понимала, что Гриша больше не поверит ей. Впервые в жизни она видела ребенка, который плачет внутри себя. То есть он не плакал так, чтобы видели другие. Но когда удавалось заглянуть ему в глаза… Даже самому становилось больно.

Как-то, прошло уже полгода, а может чуть больше, Александра и другой воспитатель вели одну из групп детского дома в цирк. Дети весело переговаривались, все были в предвкушении зрелища. Дорога шла через парк, где в выходной день было очень много гуляющих. И вдруг Гриша вырвал у воспитателя свою ручонку и бросился в сторону.

— Мама! Папа!

Александра слишком поздно заметила гуляющую с коляской пару. Зато она отлично рассмотрела испуганные глаза женщины и злые — мужчины. Гриша ухватился за женщину. Она обняла его, но мужчина стал отрывать Гришу от нее.

— Прекрати! Что ты устраиваешь тут цирк?

Ему почти удалось оторвать Гришу, но тут мальчик вцепился зубами в его руку. Вцепился так, как будто от этого зависела его жизнь. Тот взвыл и наотмашь хлестнул ладонью Гришку по лицу. Мальчишка полетел на землю, а женщина упала перед ним на колени.

— Гриша, Гриша! Откуда ты? Почему ты с группой? Мне Вася сказал, что тебя потребовали обратно твои родители…

Александра выхватила у нее из рук Гришу, прижала к себе. Не смогла сдержаться:

— Таких, как ваша семья, нельзя подпускать к детям. Категорически!

И развернулась, унося тихонько подвывающего Гришу. А женщина осталась стоять, непонимающе глядя им вслед. Потом перевела взгляд на мужа. Тот сказал:

— Прокусил руку, гаденыш. Сразу видно — наследственность!

— Вася…

— Да, Светочка…

— Вася, что все это значит?

— Светочка… Я все тебе объясню, и ты поймешь, что я поступил совершенно правильно.

— Мне кажется, что уже не нужно никаких объяснений.

Женщина вытащила телефон.

— Света, ты совершаешь огромную ошибку! Ну, подумай сама, кому ты будешь нужна с ребенком? И папины деньги не помогут! А еще я всем расскажу, какая ты! Расскажу, что гулящая, пьющая…

Она в изумлении опустила руку с телефоном.

— Ты сейчас что, мне угрожаешь? — женщина зло рассмеялась. — Как же хорошо, что мы встретили Гришу! Вот я как знала, что этот парень откроет мне на тебя глаза.

Она поднесла телефон к уху.

— Папуль, привет. Ты не против, если мы с Катюшей немного поживем у вас? Конечно, мы придем сами. Муж? Папа, у меня нет больше мужа. Только на бумагах, да и то временно.

Всего этого Александра Сергеевна уже не видела. Она, оставив всю группу на второго воспитателя, бежала со всех ног к зданию детского дома, прижимая к себе Гришу. Мальчика раздели, уложили. И она присела рядом с ним.

— Гриша…

Он неожиданно повернулся к ней.

— Александра Сергеевна, а разве так бывает? Ну, бывает, чтобы детей так не любили? Причем все… И мама, и мама Света, и папа Вася…

— Солнышко… Понимаешь, просто так получилось. Но…

Александра замолчала. Она не знала, что сказать. Гриша уснул, наплакавшись, и она вышла из комнаты.

А вечером ее пригласил к себе директор. Войдя в комнату, сразу увидела ту женщину, Светлану. С ней был еще какой-то пожилой мужчина. Светлана сразу вскочила, бросилась к ней.

— Как Гриша?

Александра Сергеевна холодно посмотрела на нее.

— А вы как думаете?

Директор встал.

— Александра, подождите. Тут не все так просто…

И тогда заговорила Светлана:

— Понимаете, я понятия не имела, что Василий вернул Гришу в детский дом. Очень тяжелая беременность, почти все время в больнице… Мне Василий сказал, что приходила мать Гриши, валялась в ногах и просила отдать сына. Якобы и сам Гриша плакал и этого просил. Я же не зверь… Конечно, поревела немного. Я очень привязалась к Гришке, он хороший. Да и папа с мамой…

Она посмотрела на пожилого мужчину. Тот положил ей руку на плечо.

— Василий… Он оказался не очень хорошим. Дело в том, что мой папа очень состоятельный, теперь я понимаю, что поэтому Василий и женился на мне. А я верила, что его чувства искренние! А теперь вскрылись некоторые подробности… помимо Гриши. В общем, мы разводимся. Василий все скрывал, потому что сам-то он ничего не стоит. Работал у отца… Скорее зарплату получал, потому что работать, как оказалось, он не любит. Скажите… Как мне поступить, чтобы вернуть Гришу? Я не смогу себя простить, если не сделаю этого…

И Светлана заплакала.

Директор подумал.

— Я предлагаю сначала поговорить с Гришей. Не факт, что мальчик все поймет, а если поймет, то мы просто через суд отменим отказ, как подделанный вашим бывшим мужем.

Светлана встала.

— Покажите, куда идти.

Они шли по коридору, и сердце Александры ухало в такт шагам. Она молилась за то, чтобы Гриша простил Светлану. До комнаты оставалось еще прилично, когда ее дверь открылась. Оттуда вышел Гриша и вдруг замер. Он увидел людей, которые шли в его сторону. Замер… Александра Сергеевна внимательно на него смотрела, готовая в любой момент броситься успокаивать. Но этого не потребовалось. Гриша вдруг сделал шаг вперед и прошептал:

— Мама… Дедушка…

Светлана кинулась вперед, а Гриша к ней навстречу. Через секунду она сжимала его в объятиях. Тут и дедушка подоспел. Они стояли обнявшись, а Света шептала:

— Прости, прости меня… Я не знала, что папа Вася так поступил.. Пойдем домой? Там тебя Катюша ждет… И кот по тебе скучает… Прости нас всех…

***
Директор закрыл глаза на все правила и отпустил Гришу со Светланой и её отцом. Но сказал, что каждый день в дневное время, до решения суда, мальчик должен быть здесь. Они были на все согласны.

Александра стояла на крыльце, провожая взглядом мужчину, который нес Гришу на руках, и Светлану, которая держала Гришу за руку. Какая же все-таки странная штука жизнь… Такие повороты делает, что только держись.

Потом вздохнула и повернулась к двери. Вчера привезли очень сложную девочку, нужно попробовать с ней поговорить…

Ирина Мер

Рейтинг

5 из 5 звезд. 2 голосов.

Шестипалая

Когда Яна появилась на свет, счастливые родители только дома заметили ее особенную странность — сжатые крепко-крепко кулачки. Когда их разжали, мать пришла в ужас — у дочери было по шесть пальцев на обеих руках.

— И что теперь делать? — всхлипнула она, — это же уродство?

Более сдержанный отец ее успокоил:

— Поверь мне, это не самое ужасное, гораздо страшнее, когда дети рождаются без пальцев. Она подрастет и потом можно будет сделать операцию.

На том и успокоились.

Девочка росла. К удивлению родителей, ни в детском саду, ни в школе у нее не возникло с этим никаких проблем. Напротив, дети воспринимали особенность Яны, как преимущество — ого: у нее целых 12 пальцев, а у нас всего лишь десять! Многие даже завидовали, рассматривая ее руку.

Когда она пошла в школу, папа, чтобы ее вдохновить, сказал:

— Запомни, дочь, ты особенная, не похожая ни на кого — у тебя огромная сила, благодаря лишним пальчикам, в них спрятан твой талант. Ты будешь способна на многое, если только не станешь лениться. В любой сфере ты можешь быть талантливее всех. Но главное — делай все с радостью и верой в себя, и у тебя все получится.

И Яна ему поверила. Она росла веселой, жизнерадостной, счастливой девочкой, чувствуя свою особенность и с любовью к себе относилась. У нее и, правда, все получалось лучше, чем у других ребят. Она училась лучше всех, бегала быстрее всех, все усваивала на лету, за что бы ни бралась. Учителя ее считали вундеркиндом.

— Я же тебе говорил, что ничего страшного в шести пальцах нет, — говорил отец матери, наблюдая за дочерью исподтишка, — в этой особенности ее сила, и самое главное — я ее в этом сумел убедить. Не нужна ей операция.

Так прошло несколько лет.

Однажды в шестом классе у них появился новенький мальчик — Артур. Он был словно из другого мира, совершенно не похож на привычных мальчишек — не дразнил, не кривлялся, не дергал за косички, не ставил подножки. И даже имя у него было какое-то космическое.

Многие девочки, не сговариваясь, повлюблялись в него с первого взгляда. Каждая пыталась как-то выделиться, чтобы привлечь его внимание, произвести впечатление.

Яну тоже не обошло стороной это чувство, и однажды на перемене она решила продемонстрировать ему свою особенность, покорить его раз и навсегда.

— А у меня 12 пальцев, — заявила она весело, подойдя к нему и держа руки в карманах.

— Шутишь? — не поверил Артур, — такого не бывает.

Их тут же окружили другие неравнодушные девчонки и несколько мальчишек, прислушиваясь к их разговору.

— Янка, как всегда, в своем репертуаре, — перешептывались они с некоторой завистью, — знает, чем удивить.

— А вот и бывает, — улыбнулась Яна.

— Ну-ка покажи! — потребовал Артур.

Яна с готовностью протянула ему обе свои ладошки с растопыренными пальцами, предвкушая его реакцию. Сердце ее замерло. Глаза мальчишки вспыхнули, какое-то время он изумленно рассматривал ее ладони, словно не веря глазам, губы его даже шевелились, пересчитывая пальцы. Потом что-то промелькнуло в его лице. Все замерли, ожидая его реакцию.

— И чему ты радуешься? — поднял он на девочку насмешливые глаза, — это же уродство, самое настоящее уродство! Неужели ты этого не понимаешь?

Он скривил гримасу и брезгливо фыркнул. Счастливую улыбку Яны как ветром сдуло. Она растерянно оглянулась на одноклассников, словно ища у них поддержки. На миг воцарилось молчание, и вдруг кто-то засмеялся, потом все разразились дружным хохотом и заговорили наперебой, взахлеб:

— Ну конечно же, уродство!

— Спрячь, в карманы, не позорься!

— Нашла чем хвастаться!

— Ты же ущербная!

— Шестипалая…

— Уродина!

Для них словно открылась истина — ну, конечно же, раз не похожая на них, значит, уродина, ущербная… И они кричали ей, упиваясь злорадством, эти ужасные слова, чтобы свергнуть ее с пьедестала. Оказывается, ничего она не лучшая — она худшая!

Яна, которая минуту назад чувствовала себя очень счастливой, предвкушая удивить понравившегося мальчика, стояла как оплеванная. Она слушала эти дикие реплики, не в силах поверить, что это не сон. Очнувшись, она закрыла лицо руками и рванула по коридору прочь из школы. Вслед за ней раздалось дружное улюлюканье.

Она неслась по улице, не разбирая дороги, не видя ничего вокруг от накрывшей ее тьмы, в ее висках стучало, а в ушах все еще звучали это обидное улюлюканье и злые слова: «Уродина!»

Шестипалая. Знак свыше

Глава 2.

Яна ворвалась в свою комнату и сразу же, не раздеваясь, рухнула на кровать. Уткнулась лицом в подушку и дала волю слезам. Через несколько минут услышала скрип двери и почувствовала на плечах теплые ладони.

 

— Что случилось, дочка? — услышала она встревоженный мамин голос. Ну конечно, у мамы сегодня выходной, как она могла забыть!

Яна резко повернула мокрое от слез лицо и, протянув ей ладони с растопыренными пальцами, гневно выпалила:

— Почему? Почему вы мне не сделали операцию? Теперь я на всю жизнь уродина?

— Почему уродина? — опешила мама, — ты же сама так гордилась, что у тебя шесть пальцев, что ты не такая, как все, особенная…

— Я уродина, уродина! — резко перебила ее Яна, — мне сегодня это новенький мальчик сказал, и все надо мной смеялись, оскорбляли…

После этих слов она снова рухнула головой в подушку и зарыдала.

— Потому что они глупые, — вздохнула мама и осторожно погладила дочь по спине.

— Мне от этого нелегче, — девочка нетерпеливо дернула плечом, — для всех я уродина.

— Не плачь, все еще можно исправить… Но сначала послушай одну историю. Послушай внимательно, это очень важно. Это было знаком свыше, сигналом…

Яна насторожилась, потом оторвала голову от подушки, всхлипнула, вытерла слезы. Любопытство взяло верх. Она снова почувствовала себя маленькой девочкой, приготовившейся слушать сказку. Мама приобняла ее, прижала к груди и тихо заговорила, покачиваясь с ней, словно баюкая:

— Когда ты родилась, у тебя были сжаты кулачки с такой силой, что мы долгое время не могли их разжать. В роддоме обязательно проверяют наличие пальчиков, но там, видимо, не смогли с тобой справиться и махнули рукой. Дома мы тоже первое время не могли разжать твои кулачки и только во время купания ты на миг их разжала, и я успела рассмотреть твои пальчики. И ты снова их сжала, словно оберегала. Со мной случилась истерика, но твой мудрый папа меня тут же успокоил: сделаем потом операцию. И в этот же вечер, уложив тебя спать, мы на минуту присели перед телевизором, переключая канала, и вдруг попали на передачу о бразильской большой семье, которые все без исключения были шестипалыми! Представляешь? Словно Бог таким образом решил дать нам ответ.

Яна затаила дыхание и вопросительно посмотрела на мать:

— А дальше?

— Мы замерли перед экраном, почти не дыша, боясь пропустить хоть слово. Мы сразу же поняли, что этот фильм транслировали для нас.

— И что? Что вы там узнали? — нетерпеливо перебила ее Яна.

— Знаешь, мы никогда в своей жизни не видели столько счастливых людей, — призналась мама, — и это выглядело так искренне, так гармонично. Здесь царила любовь и осознание, что они особенные. Понимаешь: особенные! Там даже промелькнула мысль, что этот шестой пальчик — источник их силы, творческой энергии, счастья, радости и любви. Он у них как счастливый талисман. Они все состоявшиеся личности — адвокаты, врачи, инженеры, программисты, писатели… Все занимались любимым делом. Они и правда были какие-то инопланетные. Говорили, что Бог им всегда помогает найти верный путь, правильное решение в жизни и любимую профессию. Мы не могли на них насмотреться и наслушаться… Но самое главное, они были такими счастливыми, какими мы не умеем быть. Для нас это просто фантастика. Наверное, дело в менталитете, но посмотрев передачу, твой папа мне четко заявил: «Вот и ответ нам на наши сомнения, мы не имеем право лишать нашу девочку того, чем ее наградил Бог. Это особый знак отличия. В этом ее сила и уникальность».

Мама сделала пауза и посмотрела на Яну, та молчала потрясенная, все еще переваривая услышанное.

— Знаешь, дочка, если бы я сама не видела эту передачу, то вряд ли бы меня кто-то убедил не делать операцию, но после этого фильма я не могла возразить твоему отцу. А потом мы действительно убедились в твоей силе и талантах. Вот, а теперь тебе решать, что делать дальше.

Яна опустила голову, в ней боролись разные чувства — и только что пережитое унижение, и только что услышанная великолепная история о счастливой семье шестипалых.

— Давай дождемся папу, — шепнула мама, — и вместе решим, что делать дальше.

Девочка кивнула головой, боль отпустила, и она с облегчением почувствовала себя в родной стихии.

— Мама, а почему ты раньше не рассказала мне о том фильме? — прошептала она.

— Ну раньше ты была еще мала, я думала, не поймешь, потом как-то забылось. А вот сейчас все вспомнилось настолько четко и ясно, словно вчера было… Наверное, просто пришло время.

Вечером пришел отец, внимательно выслушал Яну, попросил рассказать все подробности. Потом вдруг спросил:

— Скажи мне, пожалуйста, дочь, тебе нравятся хвастливые люди?

— Нет, — пожала плечами Яна, не понимая к чему он клонит.

— Вот то-то и оно, — вздохнул папа, — в данном случае ты получила эту волну негатива вовсе не за свои шесть пальцев.

— А за что же? — удивилась дочь.

— А за свою хвастливость. Это очень нехорошее качество… Ты хотела вызвать восхищение, зависть? Вот ты ее и вызвала. Ты сама для нее открыла все шлюзы… Зависть порождает ненависть. Ты в их глазах выглядела выскочкой, зазнайкой, а это в вашем возрасте нестерпимее всего.

Вот они и нашли аргумент, чтобы тебя осадить, приземлить, так сказать. И твой палец они вовсе не считают уродством. Вот и делай правильные выводы. И не переживай, все мы учимся на своих ошибках.

Шестипалая. Жестокая правда

Глава 3.

Классный руководитель 6-а Марина Борисовна спешила в свой класс на урок истории. Она поднималась по лестнице, когда мимо нее вихрем пронеслась Яна, вся в слезах.

 

Учительница встревожилась, сердце болезненно сжалось. Ей нравилась эта открытая, жизнерадостная и очень способная девочка. Она знала о ее проблеме, разговаривала об этом с родителями, и они смогли ее убедить, что Янина особенность — ее достоинство. И ее нельзя удалять.

Все до этой поры шло гладко, одноклассники девочку любили. Но учительница почему-то с тревогой думала, что дети бывают жестоки и в любой момент ее могут обидеть.

— Началось, — пробормотала она про себя, но тут же себя одернула, — может, дело совсем в другом?

Она вошла в кабинет вместе со звонком. Поздоровавшись, обвела глазами класс и спросила:

— А где Яна?

Притихший класс напряженно молчал. Выждав паузу, Марина Борисовна снова спросила:

— Почему Яна убежала в слезах?

Все стояли с опущенными глазами и молчали.

— Что… боитесь признаться в собственной вине?

И тут новенький мальчик Артур поднял свой взгляд и твердо произнес:

— Я сказал ей правду, а она… заплакала и убежала. А зачем обижаться на правду?

Марина Борисовна насторожилась:

— Расскажи подробнее, как все было.

— У нее шесть пальцев, она захотела этим похвастать, а ведь это уродство, чем тут хвастаться? Мне родители говорят, что всегда нужно говорить правду, даже горькую…

Артур невозмутимо смотрел на учительницу в полной уверенности в своей правоте и ждал ее одобрения.

— Садитесь, — разрешила Марина Борисовна, а сама медленно пошла вдоль класса.

— А вы слышали такое выражение: рубить правду-матку?

— Слышали, — с готовностью кивнули дети.

— Вот, это как раз из той серии, — вздохнула Марина Борисовна, — есть такая категория людей, которых никто не любит, несмотря на то, что они всегда рубят правду в глаза, и в основном нелицеприятную. А почему их не любят? Да потому что им доставляет удовольствие таким образом унижать людей. Это плохая привычка, они не умеют видеть в людях хорошее, а только отыскивают плохое. И говорят об этом в глаза. Вот и в ответ получают плохое — люди их не любят, боятся, избегают…

— Так что, значит, не надо говорить правду? — опешил Артур.

— Смотря как ее говорить и зачем, — парировала учительница, — говорить нужно о плохих поступках, а не о каких-то физических недостатках, в которых человек не виноват. Тем более такой правдой ведь можно и убить человека.

Расскажу вам одну историю из своей жизни. Была у нас в классе девочка, очень хорошенькая, она всем нравилась, но в 13 лет вдруг превратилась в гадкого утенка, вытянулась, стала нескладной, но самое ужасное, что ее всегда аккуратный носик вдруг стал большим и уродливым. И все бы ничего, но однажды мальчик, которому она симпатизировала, вдруг при всех ее высмеял, назвав ее нос «уродливым шнобелем».

Она вернулась домой в тот день сама не своя, долго смотрела на себя в зеркало и, убедившись, что она, действительно, ужасная уродина и жить ей не зачем, она вытащила у бабушки упаковку со снотворными и всю выпила… Ее спасли только по счастливой случайности — бабушка заглянула в ее комнату, увидела ее спящую, а на полу — эту самую упаковку. А если бы бабушка не зашла?

Класс замер, слушая учительницу с расширенными от ужаса глазами.

— Вот вам и правда-матка, — продолжала она, — всегда нужно себя ставить на место этого человека, что бы вы почувствовали?

— А что с ней было потом? — спросил кто-то из девочек дрожащим голосом.

— Она выросла, превратилась в довольно симпатичную девочку, но долго не любила свой нос и даже собиралась сделать операцию, пока однажды один парень не сказал ей: «У тебя такой гордый профиль, ахматовский, я всегда любуюсь им».

И она… ожила, поверила ему. А потом вышла замуж за этого парня и теперь вполне счастлива.

— А чем она занимается? — не унимались ребята.

— Учит вас добру и справедливости, — усмехнулась Марина Борисовна, и с улыбкой повернулась к ним в профиль.

— Так это были вы? — по классу пронесся изумленный возглас.

И вдруг кто-то ахнул:

— А как же Яна, а вдруг она… тоже?

Ребята заволновались, повскакивали с мест.

— Надо прямо сейчас бежать к ней, спасать…

— Вот… она даже портфель забыла, отнести ей…

— Пойдемте всем классом!

— Нет, так дело не пойдет, — остановила их учительница, — мы пойдем вдвоем с Артуром, если он, конечно, согласен…

Все оглянулись на Артура, он тут же вскочил и принялся собирать вещи.

— Мы тоже пойдем, — заявили две подруги Даша и Наташа, — мы тоже виноваты, мы обзывали ее и смеялись.

— И мы, мы тоже…

— Хорошо, — кивнула с удовлетворением Марина Борисовна, — пойдут именно те, кто чувствует себя виноватым. Это важно не только для Яны, но и самих ребят. Умение признавать свои ошибки — это признак взросления.

Шестипалая. Что нужно для счастья?

Заключительная глава 4.

Когда встревоженные ребята во главе с Мариной Борисовной позвонили в квартиру Яны, она сама им открыла дверь, как всегда веселая и жизнерадостная, словно и не убегала из школы вся в слезах.

Начало. Предыдущая глава.

— Ой, Марина Борисовна, ребята… — произнесла она немного смущенно, не ожидая их увидеть.

— Мы извиниться пришли, — наперебой загалдели одноклассники, растерянно топчась на пороге и недоуменно переглядываясь: зря, оказывается, боялись, у Яны все в порядке.

Из-за спины Яны выглянула мама:

— О, у нас гости, проходите, вы как раз вовремя, мы чай собрались пить…

Через несколько минут раскрасневшиеся и довольные ребята разместились в небольшой и уютной кухоньке, пили чай с домашним печеньем и с удовольствием слушали рассказ Яниной мамы о счастливой бразильской семье шестипалых.

— Знаете, после того фильма я влюбилась в бразильцев, — призналась мама, — и стала искать информацию о их нравах, культуре… И знаете, что меня больше всего поразило? Их дружелюбие. Они никогда не кричат на детей, в отличие от нас. У них культ детей. Поэтому не существует проблемы травли среди детей, они никого не обижают, не осуждают и не критикуют, принимают другого человека таким, какой он есть, не пытаясь переделать. Конечно, у них много других проблем, но это уважительное отношение друг к другу у них в менталитете. И этому хочется у них поучиться…

***

Удивительно, но эта нелицеприятная история, грозившая крупным скандалом и разобщением, вдруг сблизила класс, как никогда. Ребята словно что-то важное осознали и вмиг повзрослели.

На очередном классном часе было решено создать команду и взять курс на воспитание уважительного отношения друг к другу, защиты слабых и обиженных. Лидером движения безоговорочно стала Яна, которая непрерывно генерировала разные идеи.

Кроме учебы, ребята теперь были постоянно заняты чем-то полезным — взяли под опеку одиноких пожилых людей, живущих в частном секторе; шефство над первым классом; навещали приют для животных и помогали наводить там порядки, искать для животных хозяев. Убирали березовую рощицу от мусора, которая находилась возле школы, и своим примером призывали других не мусорить.

Родители тоже не остались в стороне — создали комитет самых ответственных и неравнодушных и по очереди водили ребят

в театры, музеи, выставки, ходили в турпоходы, организовывали спортивные и интеллектуальные игры.

Школьная жизнь закипела, стала ярче, интереснее, учеба подтянулась. Но самое главное — не был забыт и заброшен ни один ребенок. Всем старались уделить внимание и дать какое-то важное задание — по силам и интересам каждому.

Глядя на них, бурную деятельность развернули и в других классах. А вскоре и из других школ начали приезжать, чтобы перенять опыт…

***

Прошло несколько лет. Их школа стала образцовой в городе. У 11-а позади выпускные экзамены и, наконец, — школьный бал.

А после бала ребята идут все вместе встречать рассвет, счастливые от осознания того, что впереди прекрасная жизнь, та, которую они себе намечтали.

А намечтали они… почти всем классом поступать в педагогический ВУЗ. Потому что это был тот редкий случай, когда выпускники знают, чего хотят от жизни — сделать этот мир лучше и счастливее. А что для этого нужно? Воспитать новое поколение и научить его быть счастливым.

Яна идет в общей толпе, смеется, размахивая руками, что-то рассказывает. По привычке она ищет глазами Артура, но его нет… Он почему-то не пошел с ними, и ей становится грустно. Она чувствовала, что тоже нравится ему, но он никогда не осмеливался с ней заговорить. Просто ловила иногда на себе его задумчивый взгляд. А может… он до сих пор предвзято к ней относится? Неизвестность мучила ее. Ну почему он не пошел вместе со всеми?

Вдруг позади раздался грохот мотоцикла, который поравнявшись с ребятами, резко заглох. Все остановились и тут же с радостным возгласом окружили мотоцикл, на котором собственной персоной сидел улыбающийся Артур.

— А мы тебя потеряли, — наперебой заговорили девчонки, он многим нравился, но он никому не оказывал предпочтения.

— Может, покатаешь?

— Покатаю, но только… одну и, чур, без обид, хорошо?

Девчонки смущенно заулыбались:

— Ну, конечно, без обид…

— Яна, можно тебя? — кивнул он с улыбкой, и Яну сразу обдало жаром.

— Садись, — он протянул ей шлем, — и держись покрепче за меня.

Она села, а он взял ее руки и соединил обе ладони у себя на поясе — крепко-крепко… Резко взревел мотор, и под завистливые взгляды девчонок они рванули вперед, чтобы встретить первый в их жизни совместный рассвет.

Инет

Рейтинг

5 из 5 звезд. 1 голосов.

Червякова

На тротуаре что-то собирала девушка в розовом плаще. Дождь прошел, летний, озорной, и в воздухе пахло морем и надеждой. Люди привычно неслись на работу.

Спешивший высокий дяденька в плаще с телефоном, чуть не запнулся о копошащуюся внизу фигурку. Удержал равновесие, извинился. Отвлекся от своего звонка со словами:
— Вам помочь? Ключи потеряли? Что вы тут ползаете да ищите?

Дородная дама в шляпке с подсолнухом тоже остановилась.
Девушка поднялась и взглянула на них. На ладони у нее копошился дождевой червячок.
— Ой! Гадость какая! Выбросите немедленно! Зачем подняли! Фу! – выпалила дама в шляпке.
— Я думал, вы что полезное потеряли. Ерундой тут маетесь, гадость собираете, — презрительно хмыкнул прохожий и устремился дальше.
— Почему ерундой? Они живые и полезные. Почву обогащают. А после дождя их много потому, что им так ползти удобнее, новые места смотреть. Чем по сухому-то асфальту перекатываться. Мне мама так рассказывала. Мы же путешествуем. Так и червяки. Для них наш мир – огромный. Любопытно на новые места переместиться. Но люди их давят. Некоторые прямо специально. Жалко же. Все мы здесь зачем-то, наверное. Я вот только не знаю, зачем. Лучше бы меня прибрали небеса, — вздохнула спасительница червяков и пошла дальше со своим пакетом.

Она отнесла его в парк, где благополучно выпустила обитателей на землю. Долго смотрела на порхающих бабочек и слушала пение птиц. Только это и позволяло еще улыбаться.

Ее звали Рита Червякова.
Рита – потому что мама обожала маргаритки и говорила, что это счастливые цветы.
Червякова – прозвище. За тех самых дождевых червей, которых Риточка с малых лет спасала после дождя, когда они оказывались на асфальте под ногами.

И когда-то она была смешливой девушкой с глазами цвета «янтарь, взбитый с шоколадом». Так мама говорила.

Риточка жила в волшебном мире, который есть только у счастливых семей. Там мамы и папы никогда не ругаются и держатся за руки. Пахнет булочками и какао по утрам, солнечные лучики играют в прятки по стенам, скользя по маминой косынке с незабудками, а папа шуршит газетой.

И если Риточка просыпалась раньше, то можно было приподняться на локте и увидеть уже проснувшихся родителей через полуоткрытую дверь. Мама привычно рисовала, светлый локон падал на щеку. Смеялся папа.
Риточка соскакивала и бежала к ним обниматься. Ей казалось, что так будет всегда.
Родители были центром вселенной и тем самым причалом. Красивые, талантливые, умные.

Риточка не спешила выходить замуж, даже когда выросла. Она ждала принца. Не на белом коне и не с замком. Но чтобы он о ней заботился, как папа о маме и также любил. А она – его. И они бы вместе гуляли, тоже взявшись за руки. И также смотрели вечерами кино.
Пошлость и грубость Риточке были чужды.

Папа всегда называл маму: «барышня» и «сударыня».
Уже потом, после того, как родителей не стало, Риточка услышала злобные слова одной из соседок о том, что жили они, оказывается, не так, как все. Мол, чужие, непонятные, витающие в облаках.

Мишура счастья в жизни Риточки оборвалась неожиданно. Она не думала, что в наше современное время вдруг появится что-то, страшный вирус, уносящий жизни, как в тех далеких книгах про чуму, которая косила целые города. Это же нереально! Не может такого быть!

Но это произошло. И Риточка все ругала себя за то, что позволила отвезти родителей в больницу, хотя они так не хотели. Может, дома было бы лучше… Может, тогда бы они жили.

Она почему-то не заболела. Но умерла в тот день тоже. Морально. Мама и папа ушли с разницей в пять минут.

Оболочка Риточки ходила, иногда ела, практически ни с кем не общалась. Работала удаленно. Офисы и нахождение среди коллектива от звонка до звонка ей не грозили.
Впрочем, этому она была рада и тогда, когда были живы родители, и теперь.

Девушка могла часами просто сидеть одна в пустой квартире. Любоваться мамиными картинами. Смотреть на папины деревянные игрушки. Вот тот медведь возьмет да весело забренчит на балалайке, запляшет, косолапый. Или хитрюга-жаба упрыгает в свое болото. Папа был виртуозом и его фигурки украшали дома многих.
— Все через это проходят. Чего ходишь смурная второй год? Мужика найди и заживешь! – слышала Риточка от соседок.
Как «все проходят», Риточка не знала. А ей словно сделали операцию. Вынули душу и отрезали две части. И вот их нет. Риточка живет и задыхается от горя. От него тоже можно задыхаться. И как от этого может спасти мифический мужик, она не понимала.

Ругая себя и ненавидя теперь жизнь, просыпалась, отворачиваясь от играющих в прятки солнечных зайчиков.
— Пошли вон! Вы их не спасли! Убирайтесь! – плакала Риточка и кидала в зайчиков подушкой.
— Мама, забери меня. Не хочу я тут. Страшно и одиноко. Люди злые. Нет у меня предназначения своего. И талантов ваших нет. Даже дождевые червяки полезны. А я не нужна, — шептала Риточка.

В тот вечер ей захотелось вареной картошки с маслицем и укропом. И с молоком. Все было в холодильнике. Кроме последнего.
Риточка вздохнула. Перспектива идти в девятом часу вечера куда-то не радовала. Но все-таки стала одеваться. Потому что у нее было свое, персонально-написанное внутри правило: если что-то придет в голову, надо осуществить. Пусть даже это банальный поздний ужин.

Молока она купила. Только пришлось идти в магазинчик, располагающийся от ее дома далековато. Там пустырь еще был.
И через него теперь быстро двигалась маленькая фигурка в капюшоне. Словно гномик. А за ней шагал мужчина.

Риточке нужно было вообще в другую сторону.
— Просто папа и ребенок. Тоже поздно пошли в магазин! – подумала она.
— Догоняй! – вдруг отчетливо услышала мамин голос.
Оглянулась, никого. Только аромат фиалок разливался в воздухе. Так пахли мамины духи. И она не раз кричала маленькой Риточке «Догоняй!», когда та отставала.

Риточка вдруг побежала, бросив свой пакет и мысленно ругая себя за то, что, возможно, лезет не в свое дело.

— Я домой. И никуда не пойду с вами, дядя, понятно? – услышала она голос.
И шагнула вперед, словно толкало в спину что-то.
Быстро схватила ребенка на руки. Повернулась.
— Что вам нужно от моей дочери? – неизвестно почему произнесла она, когда две маленькие руки обняли ее за шею.
— Да я это… проводить. Думал, она одна, вот и пошел за ней, — человек, пряча бегающие глаза, вдруг окинул их диким взором и, развернувшись, побежал в противоположном направлении, словно за ним неслось сто чертей.

Риточка испугалась. Она слышала, как стучит сердце. Безлюдная улица. Уже поздно. Этот странный человек.
— Эй, ребенок, ты чья? – спросила она, отпустив девочку на землю.
Хрупкая, легкая, словно эльф. Смешной капюшон. А в руке – тоже пакет молока.
— Нельзя таким маленьким девочкам так поздно гулять одним. Где твои родители? – продолжила Риточка.
— А твои где? – прозвучало в ответ.
— Мои там живут теперь, — Риточка показала на небо.
Девочка молчала минут пять. А потом капюшон гномика поник. И Риточка услышала тихое:
— И моя мамочка там.
— А папа? Папа где? – не отставала Риточка.
— Он дома. Он болеет. Я ему молоко покупала, — вздохнула девочка.
— Вот что, пошли, я тебя провожу. Одну точно не отпущу. И знаешь, не выходи ты так поздно! Да что там, и днем тоже не ходи одна. Нельзя так. Мы не в сказке живем, малыш, к сожалению, — Риточка провела рукой по голове ребенка.

Так они и пошли. Молча. Только девочка назвала свое имя – Христина. Так мама велела ее назвать. И сказала, что мама умерла из-за нее. Если бы она, Христина не родилась, тогда мамочка жила бы. Но получается, она ее убила. И поэтому папа болеет. Пьет специальное лекарство из бутылочек. Может , оно ему помогает?
— Ты с чего такие глупости выдумываешь? – возмутилась Риточка.
— Это правда. Папа говорит. Когда не болеет, — вздохнула Христина.

Впервые за то время, что она осталась без родителей, Червяковой Риточке стало кого-то жаль больше, чем себя. Кого-то очень маленького и беззащитного, нуждающегося в любви и заботе самых любящих людей на планете – мамы и папы.

В той чужой квартире Риточка (у нее появилась своя версия, чем «болеет» вышеупомянутый папа и она решила храбро вмешаться) ожидала увидеть бедлам и разгром, битые бутылки и пепельницу из рыбной консервы. А также грязного мужика в старых трениках с одутловатой красной рожицей и всклокоченными волосами, который с порога спросит ее: «Ты меня уважаешь?».

Там было чисто и красиво. Бутылка, правда была. Только дорогая, наполовину пустая и на столе.
В одной из комнат на диване спал мужчина в брюках и рубашке.
— Твой папа работает? – спросила Риточка Христину, которая деловито понесла молоко в холодильник.

Потом девочка поставила стул. Вскарабкалась на него. И что-то стала варить на плите.
— Это картошка. Папа любит такую. Я поэтому и пошла за молоком. Папа работает, да. Он только в выходные болеет. Но он на работу может поехать, а может и нет, тогда говорит что-то по телефону и так работает, — ответила девочка.

При свете она оказалась обладательницей золотистых локонов и глаз жемчужного цвета. Черты лица тонкие. Риточке вдруг захотелось рассмешить ее, чтобы посмотреть, как она смеется. Наверное, это красиво.

Дети вообще смеются красиво. Будто после легкого порыва ветра звенят серебристые колокольчики.
Но после того, что она услышала, ей показалось, что эта девочка редко смеется.
— А знаешь, что я сегодня с утра делала? Собирала дождевых червяков! – и Риточка принялась в красках описывать свои похождения.

Рассказывать, что у червяков тоже есть мамы и папы. И рождаются детки. Маленькие, тощенькие, похожие на шевелящиеся ниточки. Когда у нее, Риточки, будет дача, она обязательно каждый день будет приветствовать большую семью дождевых червячков, живущую там.

Малышка внимательно слушала. И вдруг спросила.
— Тетя, а как ваша фамилия?
— Червякова, — неизвестно почему сказала Риточка.
И вот тут-то Христина рассмеялась. Так, что заиграли ямочки на щечках и разом вспыхнули веселыми огоньками глаза.
Риточка угадала. Девчушка смеялась чудесно!
— Вы что делаете в моем доме? – раздалось сбоку.
— Папа проснулся. Папочка, картошка сейчас сварится! – плечики Христины поникли, а проснувшаяся радость снова спряталась.

Мужчина был молодой. Не похожий на девочку. С мутными темными глазами, в глубине которых плескался не выпитый ранее алкоголь, а боль.
— Зачем ты тут, Рита? У чужих людей. Для чего? – подумала в тот момент Риточка.
Но вслух вдруг выпалила:
— Сядьте. Ясновидящая я. С вашей дочерью могло произойти несчастье! Только что.

Мужчина с тревогой оглянулся на девочку. И Риточка воспряла духом. Он любит ребенка. Конечно, не может не любить! Просто он тоже потерял любимого человека – свою жену. И боль почти сломала его, вылезая наружу. И эти жернова горя едва не поглотили маленького человечка – дар от его супруги на прощание.
Неслышно вышла из кухни Христина. Мужчина тяжело опустился на стул, обхватив голову руками.

А Риточка все говорила. Она боялась, что он ее перебьет. Или выгонит. Она же не настоящая ясновидящая.

Но сегодняшняя картина все стояла у нее перед глазами. Пустырь, маленький ребенок, убегающий, словно гномик и взрослый человек, идущий следом. Что незнакомец хотел от девочки? И если этот мучающийся от ушедшей любви отец продолжит свои уходы в мир снов, то его дочка снова может оказаться на улице одна. Решит сделать папе приятное и снова отправится куда-нибудь.
Потому что любит и хочет покормить его картошкой с молоком. Маленькая хозяйка осиротевшего без мамы дома. Не подозревающая, что сказка о сером волке и девочке с корзинкой может трансформироваться в наши дни с уже печальным финалом.

Много чего сказала Риточка. Несло ее знатно! Рисовала словами ужасные картины. Стыдила. Приводила примеры из жизни. Она не понимала, как можно не ценить свое счастье? Которое живое и его можно погладить и сказать «люблю». Ей, Риточке, остается гладить лишь фото.

В бутылке оставалось еще спиртное. И было видно, что мужчина мучается с глубокого похмелья. Но стакан он не взял.
Внезапно встал, открыл дрожащими руками пакет молока и залпом выпил.
— Вас, как ясновидящую, извините, если что не так – никогда раньше с подобными людьми не разговаривал, можно тогда спросить — почему моя жена умерла? Она нужна мне и нашему ребенку. Я, когда Христину вижу, перед глазами Машенька. Дочка-то копия жены просто. Почему? – вдруг произнес он это и многое другое.
— Потому что это не вам решать! Есть высшие силы, которые меряют наш путь. Есть испытания, которые надо пройти. Перед тем, как вы снова увидите свою жену. Она прекрасно знает, что вы тут творите. И как вам, здоровому мужчине, могло прийти в голову обвинить ребенка в смерти матери? А? Это был выбор вашей жены, вы же сами сказали, что она перед этим вам шепнула, чтобы спасали дочку, если что-то пойдет не так. Для чего вы теперь идете против ее воли? – вдруг крикнула Риточка.
— Это я сдуру. Спьяну. Виноват, да. Она правда сейчас одна там была? Боже мой. Говорил же, чтобы не разговаривала с незнакомыми…
— Она и не разговаривала. Убегала от него, — вздохнула Риточка.
— Господи, что же я…. Как-то не думал, что усну, а она вот возьмет и пойдет за этим молоком. Мы с ней когда за продуктами едем, она сама знает, что купить, даже считает в уме, все удивляются. Не надо было мне ее с собой в магазины брать, научилась вот. Лучше бы сам. Если бы не вы… Христина! – мужчина, вскочив, кинулся вглубь квартиры.

Девочка сидела на полу и завязывала бантик медвежонку.
— Иди же к папе! Натворил он дел, конечно. Но вы нужны друг другу! – подумала Риточка.

Девочка знала, что вошел отец. Но все также сидела, не вставая. Только покрепче прижала к себе медвежонка. Она уже начала привыкать к равнодушию со стороны человека, которого безумно любила. Что толку бежать и ластиться? Папа привычно отодвинет ее и займется своими делами.

И тогда ее отец сам сел на пол, обхватил руками дочь. Заплакал. Стал просить прощения со словами, что безумно ее любит. И что она нисколько не виновата в том, что мамы нет. И что то, что он ранее говорил, это на самом деле не он, а злой дух.
— Как в сказке? Тебя заколдовали, что ли? – Христина серьезно посмотрела на папу.
Тогда он ответил, что это правда. Заколдовали. Силы зла. Так бывает и в современном мире.

Важно вовремя расколдоваться. И увидеть, что пока мы лежим заколдованные, где-то под ударом могут находиться те, кого мы любим больше жизни и кому мы так нужны в этот момент.
Собственно, это и хотела сказать Червякова.

И вышла из той квартиры неслышно.
Там теперь все хорошо. Отец больше никогда не отпустит от себя златовласку Христину. Период его безумств подошел к концу.

А ей надо прийти домой и поесть, наконец, картошки с укропом. Она же стремилась весь вечер к этой цели. Молоко, правда, потеряла. Ну да и ладно.
Зато увидела, что не одна такая любит незамысловатую, но очень вкусную еду.

Завтра будет дождик, наверное. Можно снова пойти с пакетом по улицам и помогать тем, кто в этом нуждается. Важно, когда тебя кто-то ждет. Пусть это даже обычные любопытные дождевые черви, ползущие в дальние края за лучшей долей, которых никто порой не замечает и топчет ногами, смеша куда-то по земной жизни.
Так думала Червякова.

В той квартире, откуда она поспешно и незаметно ушла, впервые засыпала совершенно счастливой маленькая девочка.
Папа читал ей книгу. И все брал за ручку, словно боялся, что она исчезнет. И обещал, что они поедут в магазин, купят дружочка ее любимому медвежонку с бантиком. Пусть это станет медведица Маруська в платьице.

А перед этим отец выбросил все те бутылки, из-за которых болел.
— Доча, как зовут ту ясновидящую? Ты знаешь? Она словно в воздухе растаяла, — оглянулся вдруг он.
— Червякова, папа, — прошептала Христина, засыпая.
— Оригинальная фамилия. Надо бы найти Червякову. Завтра. Чтобы сказать «спасибо». За тебя, — молодой мужчина подоткнул ребенку одеяло.
Вышел в зал. Впервые посмотрев на большую фотографию молодой женщины с золотистыми волосами и с серыми глазами без боли.
— Спокойной ночи, Машенька! – тихо произнес.
Вышел на балкон, вдохнув пахнущими фиалками воздух.
— Наверное, завтра будет дождь! – и улыбнулся темному небу, на котором янтарем блестели маленькие звездочки, словно взбитые с шоколадом…

Татьяна Пахоменко

Рейтинг

5 из 5 звезд. 1 голосов.