О внутреннем компасе (как Иванова по грибы ходила)
Одна Иванова была профессионалом тихой охоты, этаким грибным Джоном Александром Хантером. Когда приближалась к лесу, грибы с ужасом осознавали — грядёт апокалипсис, косить под Amanita phalloides бесполезно, не поможет, Иванова чуяла добычу за сотню метров, вмиг определяла её съедобность и влёт разоблачала мимикрантов. А ещё не понимала, как можно заблудиться, говорила, чем мы хуже почтовых голубей, в каждого встроен внутренний компас, всего-то делов к нему прислушаться.
Как-то в неурожайный год одна добрая женщина поделилась с Ивановой координатами заповедных мест, мол, поблизости и сопливый опёнок за счастье, а там хоть косой коси.
Иванова выехала в четыре утра, к шести прибыла на позицию, оставила машину на обочине и углубилась в чащу. Довольно скоро выяснилось, что добрая женщина — трепло несусветное, косить нечего, всего улова горстка сыроежек да парочка пожилых подосиновиков.
Иванова нехорошо подумала про добрую женщину и пошла к машине. Машины не было. И обочины не было, и самой дороги. Даже смешно. Через час смех сошёл на нет. Через два Иванова прокляла добрую женщину. Через три позвонила почти-жениху Сидорову: — Люсик, — сказал сонный Сидоров, — что-то я неважно себя чувствую, ты соберись, не паникуй.
И неубедительно покашлял, заглушая чьё-то хихиканье. Видно, души всех погубленных Ивановой грибов восстали из небытия и искривили пространство. Ветер злорадно свистел в деревьях, издевательски голосила какая-то птица, над головой зловеще сгущались свинцовые тучи. На пятом часу блужданий и метаний так и не собравшаяся заплаканная Иванова выбрела на лесную дорогу с полузаросшей колеёй. И тут господь наш вседержитель сжалился и послал ей дядьку, коня и телегу.
Дядька выслушал печальную повесть, прерываемую всхлипами, почесал затылок и сказал, ишь куда зашла, тебе на развилку надо, прямиком километров пять, болото будет, так ты в болото не суйся, слева обходи, а там рукой подать. От одной мысли о возвращении в чащобу Ивановой стало дурно. Дядька поскрёб небритый подбородок, оглядел Иванову и хмыкнул, не, не дойдёшь, до села подвезу, автобусом доедешь.
Дядькина жена сказала «Ты кого привёз? заблукала? с утра? ой, бедная, голодная! иди хоть накормлю!». Дядька сказал «И рюмку ей дай, от нервов помогает, а то глянь — руки трясутся, и мне плесни, что значит крепкого не пьёшь? не для пьянки, для успокоения!»
Трезвенница Иванова хлопнула полстакана самогонки, отдышалась и навернула миску тушёной картошки с мясом и, что интересно, с грибами.
Пришла соседка, спросила «Кто это у вас? так автобус когда ещё будет, Иваныч на район собирается, до развилки подбросит, пошли отведу».
Жена Иваныча сказала «От неразумная, разве ж можно одной в лес? Садись блинов поешь, сметанка своя, в городе такую сметанку не найдёшь, и стопочку тебе налью, никакой химии, своя, хлебная». Иванова попрощалась с талией и со здоровым образом жизни.
Поехали. На краю деревни какая-то тётка замахала руками, остановила «Иваныч, ты куда? на район? через Замошье? заскочи к Марье, я Марье луку собрала, у Марьи весь лук погнил. Марья сказала, что мы при заборе, хоть в хату зайдите, а то не по-людски, драники горячие ещё».
Марьин муж сказал «О! Иваныч! с зимы не виделись! Марья налей-ка нам по грамульке! на машине? ну хоть девчине налей, я что — один за встречу пить буду, как алкаш?! ты, девчина, не бойся, всё своё, натуральное! закусывай, закусывай, драник бери, палендвичка, ешь! от жалко, Иваныч, Мишку не увидишь, на рыбу Мишка пошёл. Марья сказала, как утром отправился, так и нету, кошки на душе скребут, может, заплутал где».
А Марьин муж сказал «Что ты лямантуешь? лётчик да заплутает?! от бабы, лишь бы на пустом месте страшиться! не, Иваныч, не женился, всё выбирает. А Марья сказала «Всё выбирает — выбрать не может, ой, боюсь — довыбирается!»
Тут к Ивановой наконец-то пробилась тревожная мысль, как это после своего и натурального сесть за руль. Ну что за глупости в голову лезут, подумала Иванова и потянулась неверной рукой за маринованным огурчиком.
Проснулась утром. Много позже узнала, что явившемуся с рыбалки Мишке Марья сказала «Ты когда обещал вернуться? а сейчас сколько? лишь бы матери сердце рвать!». А Марьин муж, он же Мишкин отец, сказал «Не шуми, тридцатник мужику, что ты с ним как с дитятей?»
А Мишка сказал «Мам, извини, увлёкся, про всё забыл, у нас гости?» А Марья сердито сказала «Невестку сами себе нашли! от тебя ж не дождёшься!» Как в воду глядела. Как в воду.
«Пропал котик. Откликается на имя Карлсон», — еще раз прочитала своё объявление Ольга и, смахнув слезу, отошла от фонарного столба.
Тут же откуда-то из кустов возник мужчина, вооруженный целой кипой бумаг и клеем-карандашом. Он щедро намазал клей на один из листков и прилепил его как раз на то место, где в объявлении Ольги был написан номер телефона.
«Пропал пёс. Кличка Сергей Иванович», — значилось в тексте нового объявления.
— Не поняла, — упёрла руки в бока Ольга, глядя, как этот неожиданный наглец разглаживает своё объявление. — Вы почему мое объявление закрыли своим?! Вам что, целого столба мало? — показала она рукой на абсолютно голый бетонный ствол.
— А нечего самые видные места занимать, — безразлично уставился на неё мужчина.
Он уже хотел было пойти дальше, но тут увидел, как Ольга достала из сумки новое объявление и наклеила поверх его.
— Да вернётся ваш блохастый. У вас же, кошатников, это называется «самовыгул», — паясничал мужчина. — Нагуляется, обгадит все местные подвалы и вернётся.
Достав новый листок, он начал намазывать его клеем.
— Мой кот не блохастый! — нахмурилась Ольга. — Это ваша псина наверняка такая же немытая, как вы! А мой кот не шляется по подвалам! И блох у него нет!
Он просто из окна выпрыгнул. — Гы-гы-гы, — развеселился мужчина.
— Что тут смешного?! — не веря своим ушам, закричала Ольга.
— Так ведь Карлсон же, — показал мужчина на кличку кота. — Что, пропеллер не сработал? Вернуться не обещал? — еле сдерживал он смех.
Возмущению Ольги не было предела:
— Вы считаете это смешным? А у вашей собаки что за имя? Сергей Иванович! Я так полагаю, вы — Иван, отец пса?
На этот раз обиделся мужчина:
— Нет! Меня Антоном зовут! И нормальное у пса имя — мужское!
— Жаль, с хозяином ему не повезло — совсем не мужик, не знает, как себя с женщинами вести, — бросила напоследок Ольга и приклеила своё объявление под стопкой тех, что они наклеили вместе с Антоном. — Всего хорошего! — бросила она, уже отвернувшись.
— И вас туда же! — послышалось ей вслед.
Ольга решила, что вернётся во двор вечером, чтобы спокойно обклеить объявлениями остальные столбы, когда рядом не будут ошиваться всякие хамы. Ноги вели её прямиком в парк.
Гуляя вдоль ручья и видя, как люди беззаботно прогуливаются вдоль новых спортивных площадок и арт-объектов, Ольга тяжело вздыхала.
«Как может Вселенная быть такой спокойной, зная, что мой бедный Карлсон пропал?» — задавалась она вопросом, прикрепляя канцелярской кнопкой объявления к деревьям и раздавая листовки лично в руки.
Ольга шла мимо прекрасных осенних пейзажей и наконец нашла то место, где её объявление увидит больше всего народу, но там снова оказался ОН.
— Вы что, меня преследуете?! — зашипела Ольга, увидев Антона с его стопкой объявлений.
— Пф-ф. Послушай, деточка, нужна ты мне как собаке пятая нога, — равнодушно отозвался мужчина.
— Деточка? Деточка?! Да мне тридцать восемь! — не выдержала Ольга.
— Да? А как по мне, так ты полчаса назад с Последнего звонка вышла, бантика не хватает только. — Он посмотрел на неё совершенно беззлобно.
— Хотите сказать, что я выгляжу как старшеклассница?
Щёки Ольги слегка порозовели, но тут, вспомнив, что разговаривает с врагом, она поменяла тон:
— А вы… Вы… Старпёр!
— Чего-о-о-о?! — обиженно протянул Антон. — Мне сорок семь вообще-то!
— А выглядите на все сто!
— Да я просто не побрился, из-за собаки переживал…
— Какого лешего вы вообще забыли в парке? Что здесь делать вашему мохнатому попрошайке? Его тут вискасом никто кормить не будет! Это прекрасное место для прогулок с достойными животными! Котам не оценить таких красот, — снова перешёл в атаку Антон.
— Что?! Да мой кот — эстет, чтоб вы знали! Уверена, что, оказавшись на улице, он первым делом использовал возможность оценить красоты города и его историческую составляющую!
Ольга попыталась закрепить листовку на одном из арт-объектов, но Антон отодвинул её своим торсом.
—Вы, как и ваш необразованный кот, не знаете, что на таких местах крепить объявления нельзя — полу́чите штраф!
Он схватил её листовку и пошёл в сторону станции велопроката.
— Мой кот хотя бы не оставляет кучи повсюду, которые, к слову, большинство хозяев собак даже не удосуживаются убрать! И вообще, собаки эти ваши — настоящий ад для соседей!
— Мой Сергей Иванович не гадит где попало! Он такой умный, что сам за собой убирает! А если не может по каким-то личным причинам, то это делаю я! — Антон подошел к велосипедам и принялся крепить оба объявления на терминал, продолжая ругаться с новой знакомой: — И чем это, позвольте узнать, собаки мешают соседям?
— Да лаем своим! У меня через стенку живёт один такой «Сергей Иванович», целыми днями только и слышно: «Гав-гав! У-у-у!», — завыла Ольга. — Голова раскалывается к вечеру.
— А здорово у вас получается, — захихикал Антон, — очень достоверно.
— Спасибо, — прошипела Ольга.
— Только вот собаки не виноваты. Они же по хозяевам скучают. У вас, когда муж уходит на работу, вы, наверное, тоже скучаете? Иногда и повыть хотите. Я прав? — он посмотрел ей прямо в глаза.
— Нет, — убрала взгляд Ольга. — Я не замужем…
— Ваш кот его выгнал? Не сошлись в предпочтениях архитектурных стилей, да? — не удержался Антон.
— Да ну вас… — Ольга отвернулась и, кажется, всхлипнула. — Муж меня бросил, когда узнал, что я не могу детей иметь. Карлсон — моя единственная поддержка.
— Простите, я что-то не подумал… — начал оправдываться Антон, вручая свою листовку проезжающим мимо велосипедистам.
— А у вас что? Жена почему не ходит с вами вашего чудо-пса искать?
— А я как-то не обзавёлся женой, — пожал плечами Антон и уселся на скамью.
— Обзавёлся? Женщины для вас как собаки, что ли? — снова закипела Ольга и пошла в сторону ручья.
— Знаете что, может, так и есть! С собаками намного проще — они любят вас за то, что вы есть, а не за ваши деньги! — догнал её Антон.
— Ой, да вы всегда жертвы, — Ольга махнула рукой и засеменила вдоль ручья в сторону деревьев.
— Карлсон-Карлсон-Карлсон, кс-кс-кс! — звала она жалостно своего питомца.
— Сергей Иванович! Сергей Иванович, ко мне! Сергей Иванович, голос! — по-командирски старался перекричать её Антон, идя неподалеку.
Прогуливающиеся рядом люди смотрели на эту странную парочку с улыбкой и опаской, некоторые даже снимали Ольгу и Антона на телефон. Прямо посреди дня разворачивалось настоящее шоу.
— Вы неправильно кота зовете, ему надо пакетиком с кормом шуршать! — крикнул из-за дерева Антон.
— Это вы своего пса не знаете! Ему надо сигнал домофона включать, чтобы он, как ненормальный, лаять начал! — парировала Ольга.
Лесополоса вывела их в другую часть города, где они оба, не сговариваясь, пошли прямиком к книжному магазину.
— У вас что, пёс ещё и читающий? — спросила Ольга, когда Антон устремился ко входу.
— Ха-ха! — саркастично посмеялся Антон. — А если и так, то что? Я Сергею Ивановичу постоянно читаю, и он слушает, понимает. А ваш неуч наверняка книги только с полок скидывает.
— Неправда! Он только цветы скидывает. Ой, — осеклась Ольга и сама не заметила, как зашла в магазин вместе с Антоном. — Вы читаете Сартра? Ого, — искренне удивилась она.
— Под него нам с Сергеем Ивановичем лучше всего засыпается, и сны потом самые интересные. Думаю, что если он увидит книгу у меня в руках, то быстрее прибежит.
— Ло́вите пса на французскую философию? Это любопытно, — хихикнула Ольга, когда они подошли к кассе.
— Вот увидите, это сработает, — уверенно произнес Антон, рассчитываясь за книгу.
— Вообще да, вы правы, у вашего пса хороший вкус, — оценила покупку Ольга.
— Мерси, — поклонился Антон. — Жаль, не все животные могут оценить прекрасное. Ваш-то голодранец убежал при первой же возможности, как только зазудело в одном месте, — выдал уже у выхода Антон.
— Что?! — Ольга чувствовала, как задыхается от смущения и злости. Её никогда еще так не оскорбляли и не хвалили одновременно. — Да… Да как вы смеете так говорить о нём! Обо мне! Зазудело, значит?
Вытерев мокрые глаза, женщина кинулась на проезжую часть и остановила отъезжающее от тротуара такси, ударив ладонью по капоту.
— Женщина, вы что творите?! — закричал водитель, когда Ольга начала ломиться в салон.
— Увезите меня подальше от этого хама! — завизжала Ольга в ответ так, что водитель вжал голову в плечи. — В центр, быстро! — жестко, сквозь зубы добавила она, плюхнувшись на переднее сиденье, и машина с визгом рванула с места. Сидящие сзади пассажиры молчали, боясь попасть под горячую руку.
***
Центральная улица, давно ставшая пешеходной зоной, являлась лучшим местом для раздачи листовок. Заплаканная Ольга раздавала объявления в руки и спрашивала у прохожих, не видели ли они её кота? Она подходила к полицейским, общалась с другими котами в ближайших подворотнях, но никто её Карлсона не узнавал.
Внезапно она увидела, как вдалеке кто-то занимается тем же самым. Без очков было сложно разглядеть, но Ольга чувствовала, что человек несёт в себе агрессию.
Бросив расспрашивать ребятню, она уверенным шагом пошла в сторону промоутера.
— Снова вы?! Вы что — маньяк? Реально преследуете меня?! — зашипела она на Антона, который только что вручил листовку молодой влюбленной паре.
— Я бы вас не преследовал, даже если бы я был единственным маньяком на земле, а вы — единственной женщиной.
— Ах так?! — не выдержала Ольга и выхватила все листовки у Антона.
— Отдайте! — посмотрел он на неё с ужасом.
— Фиг вам! Вы со своим псом меня уже достали!
С этими словами она подкинула листовки Антона в воздух, и ветер тут же подхватил их. Бумага начала разлетаться по всей округе.
— Зачем вы так?..
— Затем, что никакого пса вы не теряли! Вам просто хочется надо мной поиздеваться! Как вы здесь оказались? Почему именно тут? Скажите уже честно, вы следите за мной?!
— У вас паранойя! — покрутил Антон пальцем у виска. — Именно тут Сергей Иванович сорвался с поводка вчера вечером. А вот что вы тут забыли — я вообще не понимаю. Коты не убегают так далеко от дома! Так может, это вы меня преследуете?
— Не-не-нет… Просто я купила Карлсона в здешнем зоомагазине… Я подумала, вдруг он решил навестить родню, — тяжело выдохнула Ольга и, не в силах больше держаться, расплакалась.
— Ну что вы сопли распускаете, вернётся ваш кот, всё будет хорошо, — осторожно обнял Антон Ольгу, и они простояли так несколько секунд, пока у Антона не зазвонил телефон.
— Алло? Где видели объявление? Прилетело с неба? В переулке? За торговым центром? Бегу! Спасибо! — он повернулся к Ольге и радостно сообщил: — Кажется, Сергей Ивановича видели здесь неподалеку.
Антон побежал в сторону переулка, а Ольга, сама не зная зачем, рванула за ним.
Они обогнули торговый центр, параллельно споря, ругаясь и подшучивая друг над другом, затем свернули за угол, и тут Ольга закричала в ужасе:
— Карлсон! Боже мой, спасайся, беги, эта псина тебя загрызёт! — Женщина бросилась к своему коту, который свернулся калачиком рядом с лежащим возле мусорных баков лабрадором.
— Сергей Иванович, дорогой, отойди от этого блохастого, заразишься! — кричал Антон на бегу.
— Стойте, это что, ваш пёс? — спросила Ольга, добежав до животных.
— Ну да, мой красавец! — вытирая пот с лица, подтвердил Антон.
Животные жались друг к другу и дрожали как осиновые листья. Они явно грели друг друга.
— Вы видите то же, что и я? — поинтересовалась Ольга, потирая руки от волнения.
— Да, — поджал губы Антон. — Кошка с собакой подружились — подумать только.
— Не то что их хозяева, не так ли? — Ольга произнесла это на тяжелом выдохе.
— Да уж. Подумать только. Мы с вами гораздо хуже наших друзей. Те сразу объединились перед лицом опасности.
— Вы правы. Толку было бы больше, если бы мы работали в команде, — стыдливо произнесла Ольга.
— А мы ведь так и работали, — посмотрел на неё Антон. — Знаете, мне даже немного понравилось.
— Мне тоже, — румянец снова залил щеки женщины.
— А не хотите к нам в гости? — прервал неловкое молчание Антон, погладив пса, который тут же лизнул ему руку.
— А вы нас не облаете?
— А вы нам обои не подерете?
— Мы — воспитанные, в отличие от… — Ольга не закончила фразу, ей не хотелось больше спорить, когда перед глазами такая милая картина. — А пойдемте, почитаете нам книгу, — согласилась она.
Они взяли питомцев и повели их в сторону дома Антона, по дороге обсуждая литературу, по поводу которой у них завязалось много новых споров. За время пути Антон и Ольга трижды возненавидели друг друга и четырежды поблагодарили за помощь.
Антон и Сергей Иванович оказались очень гостеприимными. Пёс сразу выдал гостье тапки, Антон — чай и печенье, а для кота — миску с влажным кормом, который он незаметно купил в магазине по дороге.
Встреча эта затянулась до утра. А после растянулась на месяц. В доме у Антона начали незаметно появляться духи, новая зубная паста, кондиционер для волос, когтеточка и лоток. Поначалу он протестовал, а потом сам начал докупать необходимые вещи для своих новых жильцов.
С тех пор животные больше не убегали, а Сергей Иванович никогда не выл от одиночества.
Моему сыну Славику 20 лет. Полгода загуливает с какой-то девчонкой, а мне не показывает. Знаю только, что подружку сына зовут Герда, а больше ничего не знаю. Даже на фото не видела.
Досадно? Досадно. Сын шесть месяцев с кем-то зажигает, а мать ни сном ни духом? А если в подоле кого-то принесут? Родительский инстинкт меня грызёт и мучает, и любопытство раздирает.
Не выдержала я – тайком подсмотрела её номер у Славика. Она у него так и записана: «Герда». Других Герд нет. Имя редкое, ни с кем не спутаешь. Осталась я дома одна, набралась храбрости, звоню. А что такого, я же её по телефону не съем. Мне отвечает женский голос.
— Добрый день, — говорю. – Я мама Славы, меня зовут Ирина Павловна. А вы – Герда? Не знаю, как вас по отчеству…
— О-о-о, — говорят мне. – Какие люди! Очень приятно, Ирина Павловна. А я – Герда Ефремовна Торчкова. Фамилия дворянская, между прочим.
— Вот и познакомились, — говорю. – А то Слава скромничает, вас мне не показывает. — Ваш Славик экзистенциальный стеснюнчик и перманентный бубусик, — говорит Герда. – Я называю его «мой Кайф», поэтому чувствуйте себя нормально.
Не скажу, что после этого заявления я стала чувствовать себя нормально. Моя будущая сноха показалась мне чуток странной. Хотя кто их разберёт, эту молодёжь?…
— Всё-таки рассчитываю на скорое личное знакомство, — говорю я. — Надеюсь, вы со Славой не в ссоре и у вас всё хорошо?
— У нас со Славухой вообще красотень! – говорит Герда. – Любовь-морковь и сбоку бантик! Его даже мои бородавки не отпугивают!
Здесь меня кольнуло нехорошее предчувствие. Что-то переставала мне нравиться эта разбитная дамочка.
— Не отчаивайтесь, — корректно говорю я. – Бородавки – это не самое страшное. Просто как мать я хотела бы предостеречь вас со Славой от всяких необдуманных поступков. Сами понимаете: мой Славик ещё молод, ветер в голове, парню всего двадцать лет…
— Понимаю, душа-малина, — говорит эта Герда с дворянской фамилией. – Не боись, опыта у меня на троих хватит. Мне шестьдесят. Тут мне захотелось присесть, а ещё лучше – прилечь. Причём прямо на пол.
— Не поняла, — говорю. – Вам — шестьдесят лет?
— Да, — говорит она. – Шестьдесят первого года выпуска. Гагарин как раз дунул в космос, а я наоборот – из космоса сюда. Чего ты хрюкаешь в трубку, Иришка? Или ты что-то имеешь против первого советского космонавта, против лётчика-героя?
— Против Гагарина я ничего не имею, — говорю я. – Но всё это звучит не очень-то… вас точно зовут Герда?
— Точнее не бывает, — говорит эта бабуля. – Али ты глуховата, матрёна? Я Герда Ефремовна Торчкова. И паренёк у тебя славный, и я – девчонка хоть куда. Хоть стога метать, хоть гармонь тянуть. А чо?
— Обалдеть… — говорю я. – Честно сказать, не замечала за Славиком тяги к настолько… взрослым женщинам. — Ты просто оладий моих не едала, душа-малина, — говорит баба Герда. – Попробуешь – офонареешь, Иринуся. Я их на йогурте замешиваю, твоего Славика за уши не оттащишь. Хряпает и хряпает! Говорит: я бы на тебе за одни оладьи женился! Так что, голубка, чувствуй себя нормально.
В полной прострации я нашла какую-то таблетку и начала лихорадочно сосать в надежде, что это антигердин.
— Уважаемая Герда Ефремовна, — говорю. – Смех смехом, но в вашем почтенном возрасте должны быть какие-то рамки. Завести дружбу с молодым человеком втрое моложе себя?!… Чем вы с ним занимаетесь?
— А тем же, чем и все, — говорит баба Герда. – Ничего нового учёные ишо не придумали. Оладьи жуём, обжимаемся, зубы скалим, всякое такое… то есть сначала он свои скалить начнёт, а потом уж я свои челюсти из стакана достану – и тоже даю стране угля. Я знаешь, какая бойкая?
— Догадываюсь, — говорю я. – Представила эту картину маслом. Но всё же, Герда Ефремовна, прошу отнестись ко всей серьёзностью. Вы играете с чувствами наивного молодого человека…
— Ещё как играем! – говорит Герда. – Чувствуй себя нормально. Твой Славик говорит, я самая клёвая герла в нашем пенсионном клубе «Кости в кучу». Всё заманиваю его к нам на огонёк, а то у нас балалаечника не хватает, в нашем «ВИА имени Паркинсона». — И не стыдно вам? – говорю я. — Хватит дурака валять! Чем вы соблазнили моего недотёпу? Может, вы вдова миллионера, у вас недвижимость на Таити и пенсия большая?
— Угадала, Ирина Павловна, — говорит невеста Герда. — Пенсия у меня – ништяк. Восемнадцать тыщ. У нас в стране молодые столько не зарабатывают. А я, между прочим, бывший учитель пения. И на машинке шить умею. Обштопаю и обошью твоего гвардейца – эх, залюбуешься!
— Герда Ефремовна, вы его уже обштопали, дальше некуда, — говорю я. – Я в трансе, переходящем в ужас. Это же надо, за кем мой Славик полгода бегает — за бабушкой из клуба «Кости в кучу»… На Прохора Шаляпина насмотрелся, что ли?
— А чо тебе не нравится, душа-малина? – обижается вдруг Герда. – Чувствуй себя нормально, мамаша. Разве ж молодые дурочки его путному научат? А я романсы петь умею, и на виолончели лабаю, хоть «Раммштайн» замутить могу. Ободзинского ему включаю, о Глинке рассказываю… Чем не жисть? Закусил оладьями твой Славик, интеллектуально напитался – и порядок. — Слышать не могу ваш старческий бред! – кричу я. – Двадцатилетнего олуха совратила, да ещё про Глинку ему заливает! Ладно, поговорю я вечером со Славкой по душам. Успокаивает одно: хоть ребёнка вы с ним не родите…
— Обижаешь, душа-малина, — говорит Герда. – А шо я, не девка, по-твоему? Троих детей подняла и четвёртого потяну. Если будет девочка, назовём в честь тебя — Ириной Павловной…
— Благодарствую, не надо жертв, — говорю я. – Мне что-то нездоровится.
— А в трубке у тебя что шумит? – говорит Герда. – У тебя самой-то всё пучком, Павловна?
— Не обращайте внимания, — говорю я. – Это тихо шуршит шифером моя крыша.
Я наощупь зашла в ванную и сунула голову под кран с холодной водой. — И чем ты недовольна, свекруха? – говорит на том конце Герда. — Сама прикинь, что я не женщина, а клад. Пенсию получаю, да ещё вахтёром подрабатываю — раз. Готовлю как богиня — два. Культурная, начитанная — три. Первую помощь оказывать умею, вторую и третью тоже. Если на тот свет кого отправить надо – тоже обращайся, не дрейфь. У меня карабин от мужа остался… не помню, от которого из пятерых… и патронов навалом.
— Герда Ефремовна, я вам верю, — сказала я как можно ласковей. — Вы очень завидная партия для любого мужчины. Но всё это как-то…
— А главное, Иришка! – орёт баба Герда. – Главное-то я забыла. Я же гулять от твоего Славки не буду! Он мой Кайф, а я его Герда. Так что чувствуй себя нормально!
— Вот как? – говорю я. – Меня переполняет радость. Даже гулять не будете?
— Ни за что! – говорит Герда. – После пятидесяти восьми лет зареклась я мужьям изменять. В завязке я! Два года уже держусь, поняла?
Я уже была близка к обмороку, когда на заднем плане у Герды с дворянской фамилией возник другой, более молодой девичий голос.
— Бабушка, ты опять схватила мой телефон? – послышалось оттуда. – Алло, женщина? Что вам тут наговорила моя бабуля-шутница? Понимаете, мы с ней обе – Герды, меня в её честь назвали…
И я поняла, что с этим семейством мы не соскучимся. Но, в общем, чувствую себя нормально.
–Алe! Мaма! Дo вac пошeл Сeма, cпросить за вaше здоpoвье…. – Та шо низзя былo пoзвонить?
– Он сто процентов пошeл на миня жаловаться. А по телефону жаловаться низзя, я ж вcё услышy. – От адиет. Жаловаться нa poдную жену…. – Так, мама…..не перебивайтe. Я вам там тормозок собрала, кушайте на здоровье. Всё шо Сема скажeт, всё запоминайте. – Та шо я совсем….,я лучше зaпишу.
– Але! Лара? Слухай сюдой. Сeма пошел домой. Спасибо очень вкусные сырники, тока надо ложить лoжку манки. Очень вкусная риба, тока в кляр на добавить две ложки кефира. Очень вкусные котлетки, тока надо добавить в фарш ложку сливочного масла. Так. Аааа! Список. Ты тока не волнуйся. Значит Семе не нравится как ты гладишь его бруки. Так я сказала, шо если не нравится,то пусть гладит сам. Семе не нравится как ты жаришь яичницу. Желток жидкий.
– Та я стараюсь, но когда желток уже готовый,она у миня подгорает.
– Та то фигня. Делай меньше огонь и накрывай крышкой. Тааак, шо ещё? Аааа. Сильно крупно режешь оливье. Лара! Ты шо…..сама режешь оливье? Здрасьте. А шо твой муж тада дома делает? Он шо там для мебели? Бери его с собой на кухню и пусть все режет сам. Адиет. Лара, ты слышишь? Тока сильно остpый нож ему не давай, порежется. Неделя дежурства на кухне и он будет кyшать всё подряд. Недоваренное, недожаренное, недосоленное. И вообще…горячее сырым не бывает. Лара! Не боись. Не peви. Мы его нayчим Рoдину любить. Ларочка, деточка запoмни….у тeбя самая лyчшая свeкровь в мире. И самый лучший в миpe мyж. Адиeт.
