Одинокий странник. Автор: Cebepinka

размещено в: Про котов и кошек | 0

Одинокий странник

Гоша путался у Галины под ногами, вопросительно заглядывая в глаза и периодически забираясь в большую сумку. Галя вздыхая, вынимала кота и продолжала собираться. Муж уже отнес часть вещей в машину и она не хотела задерживаться.

Родители Галины слегли оба сразу. Сначала матери стало стало плохо прямо на грядках, а следом схватился за сердце и отец. Уже из больницы позвонив дочери, они попросили приехать вместе с мужем и присмотреть за домом. Оформив отпуск за свой счет, Галя с мужем засобирались в деревню.

Кота Гошу решили с собой не брать, хотя как он мог им помешать, непонятно. Но волнение за родителей так затуманило голову Гале, что ни о ком, кроме как о них, она не могла думать. И Гошу отнесли к соседям…

— Гошенька, ты голодный? Иди поешь.

Соседка позвала кота, но он как приклеенный сидел на подоконнике и немигающим взглядом смотрел на улицу. Иногда он срывался и бежал к входной двери, прислушиваясь к шагам. Убедившись, что это совсем не те, он снова возвращался к окну.

Гоша затосковал… Чужие прикосновения были ему неприятны и он не давал до себя дотронуться. Соседка была женщиной понимающей и оставила котика в покое. Он не мог есть, не мог спать… Он ждал. Но так и не дождавшись своих людей, решил сам отправиться на поиски.

Он терпеливо дожидался, когда допустят оплошность и дверь окажется открытой. И однажды ему повезло. Выскользнув в подъезд, Гоша со всех лап бросился на улицу. Там он на мгновение остановился, поднял мордочку, распушил усы и закрыл глаза. Он вспоминал…

Хозяева собираясь, говорили о какой-то деревне, Гоша был там один раз — его брали с собой, когда ездили туда за свежим мясом. Уловив одному ему понятные сигналы, Гоша уверенно отправился в нужном направлении.

Непривычный к долгой ходьбе, кот быстро уставал, да и спать кошкам полагается большую часть суток, но он твердо держался выбранного направления и все шел и шел. Проголодавшись, он подходил к людям на стоящих вдоль трассы заправках и долго смотрел им прямо в глаза.

Уверенный вид, заявка на породу и какой-то неведомый кошачий магнетизм делали свое дело — Гошу кормили. Только раз молодой мужик раздраженно хотел пнуть подошедшего к его машине кота, но поднятая было нога остановилась в воздухе. Гоша, не двигаясь с места, строго и укоряюще смотрел на мужика. Тот чертыхнулся и достал из машины беляш.

Кот, аккуратно забрав его из рук, боднул мужика головой и исчез на заросшей обочине. Парень сам от себя не ожидая, крикнул вслед:

— У меня еще есть, если что…

Но Гоша уже шагал дальше. Ему было очень трудно… А уж страшно как и не описать. Для домашнего кота, покидавшего квартиру лишь в автомобиле, это был огромный стресс, пугало почти все… Он спасался бегством даже от крупных насекомых. Но он все шел, ловя усами и всем телом направление и почти через месяц пути вышел к деревне.

Напряжение, терзавшее все это время Галину, немного отпустило — родители пошли на поправку. Она наконец смогла не безвылазно сидеть в больнице, а заняться домом и огородом, чтобы подготовить их к возвращению отца с матерью.

Выпалывая сорняки возле забора, она отвлеклась на шум… Возмущались домашние птицы. Выглянув на улицу, Галя не поверила своим глазам. По пыльной дороге бежал ее Гоша, спасаясь от двух уток. Птицы, заметившие кота неподалеку, решили, что он покушается на их выводки и набросились на него.

Испуганный и усталый кот был легкой добычей и две почтенные мамаши атаковали его со всех сторон, уже успев повыдергивать с боков немало шерсти.

— А ну кыш отсюда!

Бросившись наперез, Галя шуганула уток. Те, не теряя достоинство, важно удалились. А Гоша в одном прыжке взлетел Галине на руке.

— Гошка, ты как здесь? И как нашел то?

Кот, рыдавший почти по человечески, прижимался к хозяйке. Один глаз заплыл от попавшего песка, ухо было подрано встретившейся кошкой, а когти были обломаны почти все… Но он дошел и нашел успокоение в любящих руках.

Отоспавшийся кот теперь ни на шаг не отходил от Гали.

— Да не денусь я больше никуда, иди вон, за бабочкой побегай.

Но Гоша решил, что теперь больше никогда не оставит своих хозяев, ведь тоска по ним едва не разбила его маленькое, верное сердечко.

© Cebepinka

Рейтинг
5 из 5 звезд. 1 голосов.
Поделиться с друзьями:

Кошки не плачут. Автор: Ольга Суслина

размещено в: Про котов и кошек | 0

Кошки не плачут.

— Кошки не плачут. Кошки не плачут, — как мантру повторял Гриша, глядя, как жмущиеся друг к другу еще секунду назад, неуверенно смотрящие на него худой черный кот с подранными, будто кудрявыми ушами, и серая, в белых носочках маленькая кошка, почти одновременно ставят дрожащие лапы ему на колени.

— Кошки не плачут. Кошки не плачут, — продолжал шептать мужчина, словно в замедленном кино наблюдая за радужными бликами переливающихся капелек, собравшихся в уголках раскосых кошачьих глаз.

— Кошки не плачут. Кошки не плачут! — срывающийся голос разрезал тишину комнаты и, выругавшись сквозь зубы, Гриша подхватил неуклюже пытающихся забраться на него животных, чтобы уже через секунду прижать их, совершенно несопротивляющихся, к груди и, судорожно вздохнув, посмотреть на застывшую в проеме двери жену.

Эти двое появились в доме благодаря ей — его упрямой, ни секунды не сомневающейся в своем решении, женщине. Появились не больше недели назад, и все это время жались по углам квартиры, боясь лишний раз попасться ему на глаза.

Как же он ругался, когда вместо оговоренного котенка Оля притащила из приюта это недоразумение. Мало того, что возрастные, потрепанные, так еще и расцветки самой что ни на есть обычной, неприметной. Глазу зацепиться не за что.

Но супруга была непоколебима. Вцепилась в черно-серый, будто склеенный, клубок мёртвой хваткой, скупила весь кошачий магазин за один заход и, как наседка, сидела каждый вечер на полу, напротив большой лежанки, повторяя, что красивее в своей жизни никого не видела. И ведь не было в них никакой красоты. Ничего не было. Хвосты как плети, усы поломанные – ну что в этом красивого?

Вот только Оля упорно стояла на своем, и Гриша спустя неделю сдался. Пришел после работы и вместо того, чтоб, как раньше, проигнорировать направленные на него настороженные взгляды, по какому-то наитию сел на диван, глянул на замершую парочку и буркнул:

— Ладно уж, права жена — красивые…

А им словно того и надо было. Переглянулись, не веря, вскочили со своей лежанки шустрее котят маленьких и…

— Оля, почему они плачут?! — прижимающий к себе животных мужчина вопросительно посмотрел на улыбающуюся супругу и, покрепче перехватив приникших к нему питомцев, нахмурился.

— А ты у них спроси, — ответила Оля и, ласково глянув в сторону жмущихся к Грише кота и кошки, прикрыла глаза, мысленно возвращаясь в тот самый день, когда пришла в приют за котенком.

Что ее дернуло остановиться у находящихся в дальней части комнаты клеток, Оля не знала. Просто вдруг зацепился взгляд за переплетенные сквозь прутья вольеров лапы. Приклеился к двум живым и, в тоже время, почти мертвым существам. Обреченные… Другого слова она и подобрать бы не смогла. Просидевшие в приюте не один год. Не надеющиеся ни на что, но продолжающие упорно тянуть лапы друг другу, словно цепляясь за видимый им одним спасательный круг.

Сколько они прожили в соседних клетках? Нескладный черный кот, чьи подранные кудрявые уши и поломанные усы совсем не вписывались в стандарты кошачьей красоты, и неприметная серая кошечка с белыми носочками на лапах. Оба взрослые, неказистые и совсем не умеющие привлекать к себе внимание.

Старожилы – так назвали их волонтеры. Животные, у которых практически нет шансов. И будущего тоже нет. Ну кому они такие нужны? Ни ярких пятен, ни звонкого мурчания. Тени… Блеклые тени самих себя, вопреки всему, спасенные с улиц города и хотя бы здесь, в тесном пространстве клеток, получившие возможность дожить свой век в сытости.

Мимо них проходили не глядя. Молча. Торопясь и как-то нервно отворачиваясь. Словно боясь задержать взгляд, боясь остановиться, разглядеть… И утонуть в собственной жалости к тем, кто провел в стенах приюта бесконечно много времени. А потом, радостно воркуя, прижимая к себе маленького котенка или яркую, похожую на облако сахарной ваты, пушистую кошку, исчезали навсегда, чтобы там, дома, строить свой мир с тем, кто достоин. Приметен. Красив. В конце концов, молод…

Откуда-то пришло понимание, что они не обижались. Давно уже разучились это делать. Какие обиды, когда рядом с тобой полная миска, а под боком мягкий лежачок. Это ли не счастье, после вечной гонки на выживание и уличного одиночества, в котором каждый день, как маленький личный ад? А здесь они есть друг у друга. Пусть через прутья стоящих рядом клеток, самыми кончиками мягких лап…

Может, потому и смотрели они, не отворачиваясь, на покидающих стены приюта сородичей. Не зло смотрели. Не просительно. А с той затаенной нежностью, что есть во взгляде старых, умудренных жизнью животных. Радовались. За маленьких, вертлявых котят радовались. За пушистых красивых кошек и длинноусых, статных, похожих на статуэтки котов. За всех тех, кому, в отличие от них, неприметных, посчастливилось стать нужными. Важными. И познать что-то гораздо большее, чем огораживающие тебя от сумасшедшего мира стены приютской клетки…

Оля помнила, как сажала их в переноску. Не верящих. Растерянных. Как суматошно подписывала договор и что-то отвечала на вопросы не сумевших скрыть слезы радости сотрудников приюта. Как плакала сама, украдкой заглядывая в смотрящие на нее из переноски две пары внимательных глаз.

— Не котята. Не красивые, — шептал ей по пути домой ветер…

— Глупости! Самые настоящие глупости! — спорила с ним всю дорогу Оля.

Она красивее никого и не видела, хоть и посмотреть успела немало.
А теперь вот муж спрашивает, чего они плачут. Да от счастья они, глупый, плачут. От счастья. Оттого, что на старости лет нужны оказались. Оттого, что красивыми назвал и заметить соизволил. Что вместо прутьев холодных, к рукам твоим прижаться могут, вместо опостылевших приютских стен в глаза твои смотреть…

Много ли им, старикам, надо? Вон как носами в щеки твои тычутся, будто щеки эти валерьянкой намазаны. Хотя…

Оля присмотрелась к влажным дорожкам на любимых мужниных щеках, нахмурилась…

— Да нет, глупости все это,- пробормотала, — не плачут мужчины. Ведь не плачут же?

Ольга Суслина(с)

Рейтинг
5 из 5 звезд. 1 голосов.
Поделиться с друзьями:

Хвост. Автор: Мавридика де Монбазон

размещено в: Такая разная жизнь | 0

Хвост

Егор сидел чуть сгорбившись и чертил палочкой по земле.
-Егорушка поел бы
-Да, — поднял голову, -да, Катюша, хорошо.
Мужчина тяжело встал, прошёл в дом, снял на веранде тяжёлый дождевик и резиновые сапоги
-Митя заходил, спрашивал на утку не пойдёшь ли?
Егор равнодушно дёрнул плечом
-Не с кем идти-то
Прости
-Да ладно, чё…
-Егорша, а что, чем теперь займёшься? В милицию пойдешь работать?

-Не, не хочу. Я не для этого со службы ушёл, да и сердечко что-то пошаливает. в деревню поеду

-Какую деревню.?

-а к бабушке, она мне дом оставила в наследство, хороший, крепкий. Матери не надо, сказала мне, сеструха тоже не хочет. Вот поеду…

-а делать что будешь?Чем то жить надо

-Да много ли мне надо? Одёжа, обувь есть, полно.

Запас какой-никакой денежный имеется, пенсия опять же

-Жениться не надумал

-Нее, -Егор замялся, — не хочу.

Егор был женат, на красивой и умной девушке Людмиле, Милке. Помоталась Милка с Егором по гарнизонам, по лесам и болотам, по разным маленьким поселкам и большим городам, Олежка родился, Егор её к матери в Ленинград отправил.Слабый пацан был. Назад она ворачиваться уже не хотела. На работу устроилась, Олега в сад, мама рядом, подруги, цивилизация, итак пять лет как в тумане прошли…

Олежка отца знает и любит. Все каникулы у папы, как следствие тоже решил связать свою жизнь с армией. Мать была против, Егор молчал, но душа пела.

Давно уже другой оценивал ум и красоту Людмилы- Милы, но Егор знал, она его любит,его, Егора.

Сколько она просила бросить армию, бросить и они заживут

Но Егор не мог.

Не мог и всё жизнь его была связана тесно с армией. Последняя комиссия выявила проблемы с сердцем, да и другие факторы, не нравилось Егору что твориться стало, не нравится и решил уйти тем более врач сказал сменить обстановку, заняться здоровьем.

Заехал к другу, он заделался фермером, набрал земли, техники, барином стал. Хорошо у него тут.

Перед отъездом, пошли к знакомому друга, Пашки, тот собаковод, или как их называют заводчик.

Пашка выбирал себе щенка, для охраны. когда собирались уже уходить, к ноге Егора прижался щенок, Егор наклонился и увидел просящие глаза.

-А ну геть, цуцык.я тебе. Убрать надо было, сразу проворонил, а теперь рука не поднимается

-В смысле …убрать?-Егор остолбенел, — кого убрать?

-Да этого. С@ка принесла трёх штук всего, два нормальных, а этот не получился, недоделанный. Убрать надо, породу нельзя портить.

Егор смотрел на щенка и столько тоски у того в глазах…

-Сколько он стоит, — спросил хрипло

-Нисколько, он не продается, его убирать надо.

-Отдай мне

-Не могу, породу портить нельзя…возьми нормального

-Нет! Мне этот нужен.

Пашка посмотрел на друга, зная его упрямство, попросил заводчика уступить…

Так у Егора появился Хвост…

Сколько же они пережили вместе.

В деревне работы хватает.

Хвост на шаг от Егора не отходил, как пришитый ходил следом. Вырос, выправился, не было уже отличия от других собак его породы.

Ой, что только не пришлось им пережить вместе.

В болоте Егор тонул, Хвост его не бросил, как человек, умный, сообразил, ветку притащил, подполз и подсунул Егору, ведь кому скажи не поверят.

С медведем дрался, защищая хозяина, помял его тогда мишка, но Хвост молодой был, выправился, он тоже хорошо медведя подрал, тот тоже ещё не окрепший был, убежал.

А когда наводнение было, вся деревня смеялась и хвалила. Правда Егора Мазаем тогда прозвали.

Плыли они себе на лодочке, Олежка как раз на каникулы, на всё лето к отцу приехал.

Хвост на корме, Егор на вёслах, Олежка рядышком с Хвостом сидит, друзья, не разлей вода.

Идут мимо места, на котором часто останавливались чтобы передохнуть, щавеля порвать.

Это как бы полуостров, или Нос, как зовут в народе.

Смотрят, а Нос-то в воде весь, островок получился, небольшой, а на островке том что-то шевелится, присмотрелся Егор, зайцы. Ну вот точно как у Некрасова.

-Что делать, Хвост? Жалко косых…

Хвост головой машет, поскуливает, давай мол, перевезём на берег.И Олежка жалобно так смотрит

-Пап, мы же их не бросим

Делать нечего, подошли поближе, зайчишки жмутся, пищат, страшно им , людей и собаку боятся, а в воду упасть ещё страшнее.

Олежка прыг на землю и давай руками косых собирать, а те притихли, к Олежке жмуться. Где такое счастье ещё можно почувствовать, зайцев руками брать и в лодку отправлять?

Хвост головой машет одобрительно, не бойтесь мол, прыгайте, мы вас спасём.

Отвезли одну партию, вторую, а их будто и не уменьшается. Вот наконец последних пособрали, собирались уже отчаливать, как Хвост начал гавкать и туда рваться на островок образовавшийся

-Пап, — кричит Олежка, — там заяц жёлтый какой-то. Посмотрел Егор, а это лиса, вернее лисёнок, лапка пораненая. Забрали и его.

Кто-то видел как Егор зайцев возил в своей лодке, и вроде как посмеяться, Мазаем назвали, да не прижилась шутка. Большинство похвалило.

А лисёнка они вылечили, кое как отправили в лес обратно.

Хвост на него гавкает, гонит, а тот к земле прижался, на спинку переворачивается и лапками машет, думает с ним играют.

-Иди, иди братец Лис в лес, вытирает слёзы Олежка, — тебе нельзя с нами, иди к своим…

Он ведь и Катерину нашёл, Хвост-то.

Пошли как-то в лес, за морошкой.

Далеко ушли,смотрит Егор, Хвост уши навострил, в стойку встал, а потом как зарычит, и в кусты, напролом.

Медведь, понял Егор, но друга бросить не смог, за следом рванул.

А этот встал посередине полянки и крутит головой, никакого медведя нет и в помине.

Слышит Егор, вроде стон какой-то или писк.

Хвост туда, Егор следом.

Смотрят человек лежит, женщина молодая. Ногу повредила, заблудилась. Это потом он уже узнал, а сначала первая мысль, живая ли.

Притащил к себе, врача вызвал.

Переохлаждение, вывих, ушла за тридцать километров от места где они собирали ягоду. Её уже ищут вовсю, как мимо болота прошла? Как?

Говорит что будто вёл кто, как сила тянула, иду говорит и иду, надо и всё ты тут.

Пока Катя в больнице лежала, они к ней ездили, Хвоста тоже запускали в палату, а как же, спасатель.

А потом Катя к ним приехала.

И понял Егор, что Люду он не любит больше, так дымка осталась лёгкая. Сына Олежку любит безумно, а Милку нет, в прошлом осталось…

Она когда сына привезла, почувствовала это

-Миронов, ты больше не любишь меня

-Нет, прости…

-Да это ты меня прости, столько лет держалась за двух мужиков, — усмехнулась Людмила, умная она и… красивая, но холодная и расчётливая, а Катя родная…

И Олежка её сразу признал за свою.

Младше Егора на пятнадцать лет.

Маришка родилась, Егор помолодел на двадцать лет, Олег радостный

-Спасибо, бать. У всех братья- сёстры, а у меня не было никого, теперь вон Маришка есть, спасибо теть Катя…

Даже Людмила позвонила, поздравила

-А я так и не решилась больше, ты молодец.

А Хвост -то как рад, не отходит от малышки, та пошевелится, он уже соскакивает, нянька…

Все значимые моменты вместе, всю жизнь рядом.

Не собака ушла на радугу, друг, часть души…

-Идём за стол, Егорушка

-Да, Катюша

Поужинав вышел на улицу, хотел свистнуть по привычке, да вспомнил, некого.

Услышал писк у калитки, смотрит, комок чёрный, в глаза заглядывает, в грязи весь. Наклонился, собачонок

-Это Дядь Егор, он точно возьмёт себе, у него Хвост знаешь какой умный бы, его нет теперь, — слышит шёпот за лежащими вдоль забора брёвнами

-Возьмёт думаешь?- с сомнением спрашивает второй детский голос, а если он его тоже, в воду…как эти?

-Не, ты чё, дядька Егор, он знаешь какой! Он зайцев голыми руками ловит и в лодке катает, к нему лиса в гости ходит и медведь боится. Он не выкинет

-Ну что, пойдём Дружок, видно судьба, пойдём.

Катя, Катюша, тут к тебе кое- кто пришёл, — заметно повеселевшим голосом позвал Егор, — привет нам, от Хвоста.
Мавридика де Монбазон(с)

Рейтинг
0 из 5 звезд. 0 голосов.
Поделиться с друзьями:

Три отца и мать — мачеха. Автор: Нина Чилина

размещено в: Такая разная жизнь | 0

Три отца и мать — мачеха

Вадик не любил свою мать, считал её злой. Мама, ты злая, говорил он ей, а Вадику было всего лишь 5 лет. Мать все свои неудачи вымещала на нём. За каждую ерунду выговорила, за то, что суп разлил, одежду порвал, да почти за всё. Могла и руку поднять, прилетала затрещина.

Вадик ничего не понимал, но терпел. Мать на работу, Вадик в детский сад.

— А где мой папа, — спрашивал он её.

— Я тебя не одеваю? есть тебе нечего, тебе чего-то ещё надо, — опять недовольно отвечала мать.

Даже соседи видели отношение соседки к маленькому сыну. Несчастный ребёнок, шептались они между собой, эта Мария не мать, это мачеха.

Первый отец.
Однажды Мария привела в дом мужчину. Слава приехал в этот город из деревни, жилья своего у него не было. На работе познакомился с Машей, и она пригласила его в гости. Через неделю после знакомства он уже поселился в этой квартире.

Вадик застенчиво прятался. Слава стал его опекать. Как-то за ужином Вадик опять пролил жидкую кашу на стол, мать взорвалась криками – неумеха, я только что всё убрала, руки у тебя откуда растут? И замахнулась…

Слава, который сидел за столом и смотрел телевизор, вздрогнул, потом посмотрел внимательно на Марию и стукнул кулаком по столу.

— Маша.
— Что, — притихшим голосом спросила мать.
— Ничего, помолчи лучше.
Больше он не сказал ни слова, потом посадил Вадика поближе, налил ему новую порцию каши и стал рассказывать сказку, а потом уложил спать.
— Мария, чтобы больше такого никогда не было, как ты можешь, он же маленький.
— Славочка, я так устаю. Работа, дом, а он неряха.
— Он прежде всего ребёнок, и потом, ты много с ним занимаешься? Ты уделяешь ему время?
Мать молчала.
— И часто ты его так воспитываешь?
— Ну что ты, Славочка, никогда, только вот сейчас. С кем не бывает?
— Со мной не бывает.
С тех пор Мария себя сдерживала, боялась, что Слава уйдёт. А тот спешил домой и нигде не задерживался.
— А можно я тебя буду называть папой?
Слава присел на корточки, заглянул в глаза малышу.
— Конечно, сынок.
Владик звал его папой, сначала неуверенно, тихо, а потом привык как к родному. И Слава считал Вадика своим сыном.

Вадик пошёл в школу, провожал его туда на 1 сентября Слава. В школе все считали его отцом Вадика, а на самом деле он его не усыновил. Маше было некогда заниматься делами. Надо было искать биологического отца, получать от него отказ и лишать отцовства, а потом заниматься усыновлением.

***

Маша пошла по карьерной лестнице, её всё чаще посылали в командировки. Дома она бывало редко. Слава работал на заводе, его всё устраивало, вечерами он спешил домой к сыну. По выходным ремонтировал автомобили друзей. Руки у него были золотые. Вадик крутился рядом.

Мария из очередной командировки позвонила и долго объясняла Славе, что у неё другой мужчина, и она подаёт на развод.

— А как же Вадим?

Маша замялась. — Вы живите пока там вместе, а потом разберёмся. Я остаюсь в этом городе со своим новым мужем, потом приеду, заберу вещи.

Так и остались Слава и Вадик одни в двухкомнатной квартире, которая принадлежала Маше. Отец и сын по совести, а не по документам. Вадик был даже рад, что мать уехала и не приезжает. Воспоминания детства никуда не уходят. Отец ему ничего не объяснял, просто сказал, что она в командировке задержалась.

Так и задержалась на пару лет. А потом её не стало.

Второй и третий отец
Позвонил Олег, её муж, на домашний телефон. Сухо всё объяснил. Несчастный случай. Слава решил ничего не говорить Вадику, и на похороны они не поехали. Через месяц раздался звонок в дверь, на пороге стоял незнакомый мужчина. Слава удивлённо смотрел на него, они никого не ждали.

— Я Олег, муж Маши, тут такое дело. Можно мне пройти?

Они сидели на кухне вдвоём, Вадик спрятался в своей комнате, играл в компьютер. Олег ничего не спросил про Вадика, он объявил, что является наследником Маши, как и Вадик, квартиру надо делить пополам.

Слава удивлённо слушал его. Ни о чём он не позаботился, горестно думал он. Как же Вадик? Ничего не ответил визитёру, сказал — мы подумаем. А через несколько дней раздался телефонный звонок. Какой-то незнакомый женский голос, запинаясь и с долгими паузами говорил совсем уж непонятное.

— Это Елена Михайловна, бабушка, а вы кто, Олег? Нам надо встретиться, поговорить.
Славик еле успел вставить, — Кто вы, женщина, по какому вопросу?
— Я бабушка Вадика.
— Так вы мать Маши?
— Нет, я мать отца Вадика, Михаила.
— Какого ещё Михаила?
— Да вы ничего не знаете и вообще, вы кто, вы Олег?
Славик даже не нашёл слова для объяснения. И действительно он кто Вадику? Он его не усыновил, с Машей развёлся. Он долго сидел на кухне, обдумывал ситуацию. Вадик уже взрослый пацан, 14 лет. Столько лет этот Михаил не появлялся, а теперь какая-то бабушка нашлась.

На следующий день он встретился с Еленой Михайловной в парке. Это была ухоженная женщина неопределенного возраста. Они шли по дорожке, присели на скамейку. Елена Михайловна подносила платочек к глазам, но смотрела на Славу прищурившись, как бы оценивая.

— Я мать Михаила, они с Машенькой прожили недолго, родился Вадик. Миша записан его отцом! Потом он уехал. Сейчас мы узнали, что Машеньки не стало, вот он и приехал сюда.
— Ну и что.
— Как это что? Он же отец Вадика.
— А где же он был все эти 14 лет.
— Во-первых, не 14, а 12, во-вторых, какое это имеет значение. Сейчас мальчик остался один, в общем, мы завтра к вам придём.
— Не надо приходить, зачем травмировать парня, он ничего не знает. И его отец это я.
— А как вы его усыновили, Миша никаких бумаг не получал.
— Я не усыновил.
Слава не заметил довольной улыбки на лице женщины.

На следующий день он на всякий случай не пошёл на работу. Вадик был в школе. Раздался звонок. На пороге стояла Елена Михайловна и какой-то хмурый мужик, в руках у них были сумки. Не спрашивая Славу, они прошли в квартиру и стали раскладывать вещи…

Слава решил отвезти Вадика в деревню к своим родителям. Пока тут всё не закончится. Вадик обрадовался. Они ездили несколько раз в эту деревню, и ему там всё нравилось – природа, лес, бабушка пироги печёт, дед на рыбалку берёт. Он так и называл родителей Славы — бабушка и дедушка.

Слава оставил там сына и вернулся в город, а тут его в квартире встретила шумная компания. На кухне сидели Михаил со своей матерью Еленой Михайловной и Олег. Они громко говорили и даже стучали по столу. Елена Михайловна не стеснялась в выражениях. Слава почувствовал себя лишним и юркнул в комнату, но решил идти до конца.

Мужчины игнорировали друг друга. Олег жил в гостинице, а Михаил прочно занял комнату в квартире. Елена Михайловна куда-то удалилась. Слава заметил кольцо на руке у Михаила.

— Ты женат?

— Да, — как всегда хмуро ответил мужчина.

— А где же твоя жена?

— В другом городе и тебя это не касается.

Очень интересно, ещё и его жена приедет сюда.

— И дети есть?

— Есть.

Слава так и ходил на работу, иногда звонил родителям, говорил с Вадиком. Как-то вечером он пришёл домой в хорошем настроении. Михаил удивлённо на него смотрел.

— Чему радуешься, съезжай, давай.

— Да есть чему, вызывай свою мать.

— А мать тут причём?

— Вызывай, она удивится, да и ты заодно.

— Чему удивится, ты чего?

Тем не менее, он ушёл в свою комнату и позвонил. Елена Михайловна явилась через пять минут, как будто ждала за дверью. Оба сидели напротив Славы и, прищурившись, смотрели на него. Слава рассмеялся, ну просто два сапога пара, удивительное совпадение.

— Так вот, мои дорогие, — начал он, — я тут решил провести расследование, — он сделал многозначительную паузу.

— Какое расследование? – тут же встрепенулась Елена Михайловна.

— Обычное. Тест ДНК. Так вот, ваш сын Михаил не является биологическим отцом Вадика.

— Ты чего мелешь, как это может быть, у нас всё было!

— Видимо не только с тобой было.

По лицу Елены Михайловны было видно, как она просчитывает все схемы и варианты.

— Не было у неё тогда никого ещё, я бы знала.

— Что же вы так, проворонили.

— Так, бумаги на стол.

Она долго смотрела на листок, но там всё было ясно написано.

— А какое это имеет значение, юридически он записан отцом, — отмахнулась она от бумажки, но было видно, что ей не по себе.

Михаил молчал, что-то вспоминая.

— Ах, ты, — вдруг стукнул он кулаком по столу, — я всё понял. Я знаю, кто это. Так, мать, пошли отсюда. Не нужен мне этот Вадька.

— Правильное решение, — вступил Слава, — тебя можно лишить родительских прав, ты не отец, 12 лет тебя видно не было, ни копейкой не помог.

Они долго собирали вещи в комнате. Слава не вмешивался. Может, прихватили что-то, такая парочка, всё можно ожидать. Дверь хлопнула. Теперь Олег. Слава рассказал ему о тесте и отъезде Михаила. Вместе они пошли к нотариусу, и тот их огорошил. Мария оставила завещание. Слава струхнул, что там ещё придумала эта неугомонная женщина.

По завещанию квартира остаётся Владилену Михайловичу.

— А это ещё кто такой? — опешил Олег, — это настоящий отец Вадика?

Они шли по улице.

— Ну что же, Слава, я возвращаюсь к себе в город, у тебя никаких претензий ко мне нет?

— Нет, что ты, какие претензии, пойдём, помянем Машу.

Они зашли в кафе, помянули, разошлись и тут же забыли друг о друге. Слава ехал в деревню. Как его встретит Вадик, беспокоился он. Парню 14 лет, уже взрослый, захочет ли он жить со мной. Ему так хотелось, чтобы всё продолжалось как раньше. Он шёл по улице, пели птички, как будто новая жизнь начиналась.

Ему навстречу бежал Владилен Михайлович, Вадик.

— Папа, я останусь с тобой!

Автор: Нина Чилина

Рейтинг
1 из 5 звезд. 7 голосов.
Поделиться с друзьями: