Татьяна Правдина и Зиновий Гердт Это было самое странное деловое знакомство в ее жизни. Гердт пристально посмотрел на нее и деловито спросил: — Дети есть? — Есть, — Татьяна растерялась. — Кто? – спросил Гердт еще более деловито. — Дочка, — выдавила из себя Татьяна. — Подходит, — кивнул Гердт.
Татьяна, возмущенная и потрясенная таким заходом, смотрела на Гердта и думала: «Ничего себе!». А он смотрел на нее, казалось, довольно равнодушно и даже немного насмешливо, и думал: «Гром греми, земля перевернись, но я женюсь на этой женщине».
,,Если бы они могли заглянуть в будущее, они бы увидели, что им предстоит 36 счастливейших лет вместе. И что очень скоро Татьяна поймет и примет Зиновия Ефимовича целиком, вместе с его своеобразным чувством юмора.
До встречи с Татьяной Правдиной у Гердта было два официальных и четыре гражданских брака. И каждый раз он думал – вот это уже навсегда. До встречи с Татьяной Герд был невероятно влюбчивым.
А его актерская популярность и мягкое мужское обаяние делали каждую влюбленность взаимной. И даже хромота – на фронте Гердт был тяжело ранен – придавала ему какой-то особый, мефистофельский шарм!
Когда они познакомились, Зиновий Герд был известнейшим актером, а Татьяна – довольно заурядной переводчицей с арабского.
Он был женат, она – замужем. Правда, это ее замужество давно было формальностью: жили в одной квартире, как соседи, как чужие и малоинтересные друг другу люди…
…Началось все так: Татьяне предложили поехать с актерами на гастроли по Сирии, переводить с арабского и обратно. Она согласилась, и вскоре пожалела. Нравы в актерской среде царили не то, что свободные, но точно не академические. Было неуютно. А тут еще Гердт.
Ухаживать он начал сразу же, не теряя ни минуты, еще в самолете. Честно говоря, не нравиться он не мог. Его обаяние просто сбивало с ног. Он читал Татьяне стихи, и она замирала, как кролик перед удавом, и готова была идти за этим человеком хоть на край света.
С другой стороны, ей казалось, что ухаживает он со вполне понятным намерением, а сервировать себя, как закуску для любимого актера Татьяна не собиралась.
И все полтора месяца гастролей она отшивала Гердта – мягко, но решительно. Единственное: договорились встретиться через день после возвращения с гастролей. Свидание у райкома
Гердт остроумно назначил свидание у райкома партии. Подъехал, распахнул дверцу машины. «Ну это просто какое-то шпионское кино», — фыркнула Татьяна. Гердт покачал головой: «Абсолютно не шпионское. Я свободный человек».
За этим «я свободный» ничего не последовало. Он не предлагал выйти за него замуж, не звал даже жить вместе. Но Татьяна спокойно поехала в дом друзей Гердта. А вечером вернулась к себе и спокойно сказала мужу: — Вот теперь я тебе сообщаю, что я тебе не верна, и повторяю: я тебе не жена.
Татьяна поняла, что все серьезно, когда Герд познакомился с ее мамой. Театр собирался на гастроли, Татьяна должна была ехать с Гердтом, ее мама беспокоилась: «Я даже не знаю этого человека!» Таня вышла из дома расстроенной.
Зиновий встречал ее внизу и все понял по ее виду. Взял за руку: «Пошли!» и повел обратно в ее квартиру. Там с порога сообщил будущей теще, что будет любить и жалеть Таню всю жизнь. Потом сказал, что устал от монолога и попросил чаю.
С этого момента началась трогательная любовь Зиновия Ефимовича к своей теще. Впрочем, он очень не любил ее так называть. Он называл ее мамой жены, считая, что такую достойнейшую женщину оскорбит даже намек на то, что она может быть анекдотичной тещей.
Удивительная гармония воцарилась в этой семье. Они любили и были счастливы в этой своей любви. Зиновий всем сердцем полюбил Катюшу, Танину дочь и всегда считал ее своим ребенком. Впоследствии Катя возьмет его фамилию, которую не станет менять даже в замужестве.
Зиновий Ефимович всегда подчеркивал, что Татьяна играет главную роль в их семье. Он сам не имел высшего образования, но был при этом классическим образцом человека интеллигентного. Как губка, он впитывал многие манеры от своей супруги. Радовался тому, что Татьяна Александровна помогает ему расти и становиться лучше.
Кто-то коллекционирует книги, кто-то картины, а вот их семья коллекционировала друзей. Они с глубоким уважением относились к каждой личности. Они любили друзей, в их доме всегда бывало множество людей. Они неизменно собирались на Татьянин день, День победы и день рождения Зиновия Ефимовича.
Шумные веселые компании, бесконечные истории и воспоминания, эмоции, воспоминания. Гердт говорил о том, что самым большим откровением стало для него высказывание Татьяны о дружбе. Это она сказала, что дружба величественнее любви, потому что не может быть безответной.
На этом и строилась жизнь удивительной семьи. В не была, помимо глубокого взаимного очарования друг другом еще и настоящая дружба между супругами.
Татьяна Александровна с удовольствием занималась домом, обеспечивая гениальному Зиновию Гердту необходимый уровень комфорта. С тех пор, как ей разрешили сопровождать его во время гастролей, Татьяна всячески подстраивалась под его график, отменяла свои планы, чтобы полететь вместе с труппой.
Это не было жертвенностью, это было жизнью, в которой жена понимает нужды и ожидания мужа, стремится во всем помочь ему. Не жертвуя, а любя. Не преклоняясь, а уважая.
Когда серьезно заболел, он сказал жене: «Боже мой, девочка, как тебе без меня будет плохо!» Он понимал, что уходит, но, слава Богу, не мучился и не знал диагноза. Родные скрывали от него страшный приговор — рак легких. Они старались облегчить его страдания и не доставить новых.
Меньше, чем за месяц до своей кончины Зиновий Гердт еще играл на сцене. Его вынесли на руках, измученного, слабого. Он едва мог говорить и дышать. Но на сцене он вдруг преобразился: живой, энергичный. Остроумный. И со сцены его снова увезли в больницу.
Его Танюша была рядом с ним до последней секунды. После его ухода мир разбился на тысячи мелких осколков. Жизнь без него, казалось, закончилась.
Татьяна Александровна знала, что жить дальше должна. Ради него и памяти о нем. Она убедила себя в том, что он просто уехал. В долгую творческую командировку. Она всегда прилетала к нему. И прилетит снова. Нужно просто подождать назначенного для встречи срока.
В 2016 году, к столетию со дня рождения Гердта, она выпустила книгу воспоминаний об актере. Она собрала и систематизировала не только свои впечатления и эмоции, а воспоминания о нем его друзей, которые, кстати, и сегодня собираются в его доме, как было заведено: на Татьянин день, День Победы и день рождения гениального актера.
Татьяна Правдина прожила без Гердта еще 25 лет и умерла 11 марта 2021 года в возрасте 92 года.
Из сети
Зино́вий Ефи́мович Гердт — советский и российский актёр театра и кино, народный артист СССР. Википедия Родился: 21 сентября 1916 г., Себеж, Российская империя Умер: 18 ноября 1996 г. (80 лет), Москва, Россия
ЗЕЛЬДА И ФРЕНСИС СКОТТ ФИЦДЖЕРАЛЬДЫ : самая эпатажная пара эпохи джаза
«Такая любовь бывает раз в столетие», — писал Фицджеральд в дневнике, а она отказалась выходить за него замуж, пока он не стал богат и знаменит. Ей было 18 лет, когда она познакомилась в баре провинциального городка Монтгомери с младшим лейтенантом пехотного полка Фрэнсиом Скоттом Фицджеральдом. Зельда Сейр была дочерью влиятельного судьи из Алабамы и считалась одной из самых красивых и богатых девушек штата. У нее были лучшие учителя музыки и балета, модные наряды и непростой характер.
Ее отец, Энтони Сейр, называл ее «Розочкой» и не иначе. Имя Зельда казалось ему нелепым, как собачья кличка. Ну надо же было его жене так назвать девочку из приличной семьи в честь какой-то цыганки, героини романа… Мать Зельды любила все необычное. Минни Сейр играла на трубе, занималась акробатикой и была признанной модницей. Но судья Сейр, уступая супруге в малых прихотях, все важные решения принимал сам.
Поэтому в положенный срок Зельду отправили в престижный колледж и хотя прилежание не было в числе ее добродетелей, она, не особо преуспев в науках, научилась всему, что по меркам того времени нужно было уметь девочке из хорошей семьи — рисовать, музицировать, танцевать и плавать. С этим багажом она покинула колледж, заслужив звание «самой красивой выпускницы». Родители предоставили ей полную свободу, признав свое педагогическое бессилие перед огненным темпераментом дочери.
Зельда была избалованной и всегда была окружена множеством поклонников. О себе она писала: «Я люблю кататься на мотоциклах парней, жевать жвачку, курить в публичных местах, танцевать щека к щеке, пить кукурузный ликер и джин. Я была первой, кто решился на стрижку боб, я ночью пробиралась на пляж, чтобы искупаться при свете луны с парнями, а потом за завтраком делала вид, что ничего не произошло…»
Фрэ́нсис Скотт Ки Фицдже́ральд — американский писатель, крупнейший представитель так называемого «потерянного поколения» в литературе. Наибольшую известность Фицджеральду принёс роман «Великий Гэтсби», опубликованный в 1925 году, а также ряд романов и рассказов об американской «эпохе джаза» 1920-х годов. Термин «эпоха джаза» или «век джаза» был придуман самим Фицджеральдом и обозначал период американской истории с момента окончания Первой мировой войны до великой депрессии 1930-х годов. Википедия Читать дальше Родился: 24 сентября 1896 г., Сент-Пол, США Умер: 21 декабря 1940 г. (44 года), Лос-Анджелес, США
И в эту девушку он влюбился с первого взгляда. Влюбился в прелестное свежее личико, чертовщинку в янтарных глазах, стройную фигурку и острый язычок. После первой встречи он написал о Зельде: «Самая прекрасная девушка, которую я когда-либо встречал в своей жизни. Я люблю ее, и это начало и конец всего».
Королева вечеринок не сразу оценила нового поклонника. Ей то и дело досаждали предложениями выйти замуж. Зельда удивленно-кокетливо поднимала красиво изогнутые брови: «Замуж? С чего вы взяли, что я хочу замуж? Ну и что с того, что я позволила себя поцеловать? Просто я никогда не целовалась с усатыми мужчинами и решила попробовать, мне стало интересно. И не смейте дуться!»
Дуться на прелестную кокетку было просто невозможно. Под ее обаяние попадали даже жертвы ее интриг. Френсис был старше Зельды на четыре года и происходил из известной, но бедной семьи. Это не помешало ему получить престижное образование, которое оплатил его дед. Юноша неплохо писал рассказы и пьесы.
Фицджеральд не был ни красивее, не остроумнее своих соперников. Но он был настойчивее. Они встречались почти каждый день, если только Зельда не принимала предложение сходить в дансинг или ресторан от очередного поклонника. Если Скотт ревновал, то Зельда возводила глаза к небу: «Что плохого, если девушке захотелось прокатиться в авто! Разумеется, мне было бы намного приятнее кататься с тобой, но у тебя ведь нет автомобиля…»
Машины у него действительно не было, как не было денег на ужин в приличном ресторане, на модные шляпки, зонтики, духи и прочие милые женскому сердцу безделушки, которыми богатые офицеры одаривали своих подружек. Зато был недописанный роман, который вот-вот должен был «выстрелить». Но Зельду что-то в новом поклоннике все же зацепило, а именно его восторг и восхищение перед ней.
Родители Зельды скептически отнеслись к ее выбору, но препятствовать их отношениям не стали. Их обязательным условием условием было наличие нормальной работы у жениха.
Фицджеральд нашел работу рекламного агента в Нью-Йорке и поселился в скромном жилище в Бронксе. Первый гонорар, в размере тридцати долларов, он потратил на веер из алых перьев — подарок для Зельды. Следующие заработанные деньги пошли на приобретение золотого колечка для любимой.
В Бронксе он дописал свой первый роман под названием «Романтический эгоист». Отправив роман в издательство, он прикрепил к нему записку следующего содержания: «Возможно, наш полк скоро отправят на фронт, где я наверняка погибну. Но мне не страшно. Кое-что я все-таки успел — написал роман о жизни своего поколения, который прочтут миллионы. Если к тому времени, когда роман издадут, меня уже не будет в живых, пожалуйста, передайте гонорар мисс Зельде Сейр, город Монтгомери, штат Алабама».
Роман не приняли и отказались публиковать. Ответ был беспощаден: «Ваш роман несомненно имеет некоторую литературную ценность. Но для того, чтобы он приобрел ценность коммерческую, его необходимо доработать. Советую приняться за дело как можно скорее, покуда вас еще не убили».
Это грозило расторжением помолвки. Понимая, что только литературный успех позволит ему завоевать Зельду, Скотт приехал в дом своих родителей в Сент-Пол и занялся доработкой романа. Он работал почти пять месяцев.
Зельда играла его чувствами. Однажды, возможно намеренно, она отправила Фицджеральду письмо, адресованное другому поклоннику. Скотт тут же примчался и потребовал объяснений. Зельда просто швырнула ему в лицо помолвочное кольцо и прогнала прочь. Фицджеральд был в отчаянии.
Отправив доработанный роман, он ждал ответа две недели и они ему показались самыми длинными и томительными в его жизни. 5 марта 1920 года пришел ответ: роман будет издан. Это был один из самых счастливых дней.
Его роман «По эту сторону рая» был высоко оценен критиками и принес молодому писателю первый успех. Зельда послужила прототипом героини романа Розалинды Коннедж. Весь тираж романа был раскуплен за три дня. Фицджеральд немедленно заключил договор о переиздании. Теперь Фицджеральд был богат и знаменит. После этого Зельда согласилась стать его женой.
3 апреля 1920 года состоялась их свадьба. Молодые люди начинают вести роскошную жизнь, приобретают особняк на Манхеттене с семью спальнями и камином. Фицджеральдов стали называть королем и королевой поколения.
С их образом жизни никто не мог сравниться. Пара никогда не считала деньги. Стоило издательству выписать чек с гонораром за новую книгу, как Скотт тут же устраивал вечеринку, а Зельда бежала за новыми нарядами на Пятую авеню.
Как-то раз супруги заявились незваными на вечеринку к голливудскому магнату Сэмюэлу Голдвину — они приползли к воротам имения на четвереньках, лая по-собачьи. Несмотря на столь странное поведение, их каким-то образом пропустили внутрь. Зельда тут же направилась на второй этаж, желая помыться в роскошной ванной Голдвина.
В другой раз пара (теперь уже будучи приглашенными) восприняла фразу хозяев: «Не стесняйтесь, приходите как есть»,- слишком буквально и пришла в пижамах. Причем Зельда продолжала «не стесняться» и дальше: после нескольких коктейлей она сняла свою пижаму и стала танцевать.
Супруги злоупотребляли алкоголем, бурно выясняли отношения. Например, катались по Нью-Йорку на крыше такси, купались в фонтане, приходили на спектакль в театр и раздевались догола. Оба пили так много, что похмелье для них стало чем-то вроде времени суток, как сиеста у испанцев.
В 1921 году у пары родилась дочь. Девочку назвали в честь отца — Фрэнсис «Скотти» Фицджеральд. Фразу из «Великого Гэтсби»: «Пусть девочка всю жизнь остается такой же хорошенькой и почти столь же глупой, как при рождении» писатель позаимствовал у жены.
Это были ее первые слова при взгляде на дочь. Роль матери показалась Зельде скучной. Заботу о ребенке она полностью возложила на прислугу.
Рождение ребенка не повлияло на их образ жизни. Самая эпатажная проделка супругов имела место на вечеринке, устроенной актрисой Лоис Моран.
Скотт с абсолютно серьезным видом обошел всех гостей и собрал у них часы и украшения, якобы намереваясь показать фокус, а потом удалился на кухню и бросил свою добычу в кипящий гаспачо.
Даже Хемингуэй в романе «Праздник, который всегда с тобой» не самым лучшим образом отзывался об эксцентричных супругах. Он считал, что алкоголь и Зельда были главным злом в жизни талантливого писателя:
«Зельда ревновала Скотта к его работе, и по мере того, как мы узнавали их ближе, все вставало на свои места. Скотт твердо решал не ходить на ночные попойки, ежедневно заниматься гимнастикой и регулярно работать. Он начинал работать и едва втягивался, как Зельда принималась жаловаться, что ей скучно, и тащила его на очередную пьянку. Они ссорились, потом мирились, и он ходил со мной в дальние прогулки, чтобы оправиться от алкогольного отравления, и принимал твердое решение начать работать. И работа у него шла. А потом все повторялось снова».
Хемингуэй называл Зельду хитрой кошкой с пустыми глазами, а она всегда говорила с ним устрашающим шепотом, как бы подчеркивая свою ненависть.
В свою очередь, Фицджеральд ревновал Зельду к любым ее увлечениям — будь то рисование или балет. Картины Зельда и вправду писала неплохие. Своенравная и гордая, она на все запреты отвечала запретами, но гораздо более коварными. Почти каждый день Зельда делала все, чтобы Скотт как можно скорее выпил и не смог сесть за работу. Сама Зельда писала неплохие статьи для журналов.
С каждым годом супруги тратили все больше денег, для чего Фицджеральду требовалось чаще публиковать свои произведения. Его мучила совесть, ведь в поисках легких денег он был вынужден идти на компромиссы с издателями и снижать художественную ценность своих рассказов.
Фицджеральд начал использовать аспекты своей личной жизни в качестве материала для собственных произведений и даже черпал необходимую информацию из дневника жены, заменяя имена на вымышленные.
Но из под его пера выходили шедевры — он напишет «Великого Гэтсби», и «Загадочную историю Бенджамина Баттона», и — уже позже, когда заболеет Зельда, «Ночь нежна».
Зельда иногда увлекалась другими мужчинами. У нее была интрижка с французским летчиком Эдуардом Жозе, который, стараясь произвести на Зельду впечатление, выполнял прямо над домом Фицджеральдов фигуры высшего пилотажа. Тогда Зельда впервые заговорила о разводе. Но летчик бросил ее первым, а гордость Зельды такого стерпеть не могла — и первая красавица Алабамы попыталась отравиться снотворным. Скотт успел вовремя вызвать врача…
И вскоре после того, как здоровье ее поправилось, супруги Фицджеральд переехали в Париж. В Париже Зельда поначалу принялась за старое, то есть пила, скандалила, пилила мужа и пыталась привлечь к себе внимание любыми способами.
Однажды, в августе 1925 года, когда они ужинали в модном ресторане «Лафайет», в зал вошла Айседора Дункан. Взгляды публики устремились на известную танцовщицу. Скотт решил выразить свое почтение Айседоре и поцеловал ей руку. Тогда Зельда выскочила из-за столика, поднялась по лестнице на второй этаж, перегнулась через перила и бросилась вниз. Впрочем, отделалась она только ушибами.
То, что у Зельды нелады с психикой, Фицджеральду только теперь стало понятно. У жены, которой Фицджеральд всегда любил за легкую «безуминку», диагностировали психическое расстройство.
Фицджеральд стал обвинять в своих несчастьях Зельду: «Моя мечта разбилась, в один прекрасный день, когда я все-таки решил жениться на твоей матери, хотя и знал, что она была избалована и не подходила для меня.
Я сразу же раскаялся, что женился на ней, но в те дни я был терпелив и не сдался, научившись любить ее по-новому. Родилась ты, и долгое время в нашей жизни было довольно много счастья. Но мне приходилось разрываться надвое — она хотела, чтобы я работал для нее, а не для моей мечты», — писал он в одном из писем своей единственной дочери.
Перед тем как Зельда в 1930 году попала на прием к самому Оскару Фаррелу, знаменитому психиатру того времени, Фицджеральду пришлось пережить ее безумное увлечение балетом.
До визита к врачу 27-летняя Зельда поставила перед собой нереальную, учитывая ее возраст, цель — получить ангажемент в дягилевской труппе и тренировалась каждый день по пять-шесть часов, буквально истязая себя.
Любовь оказалась сильнее здравого смысла. Фицджеральд все надеялся, что ситуацию можно исправить — есть побольше витаминов, бывать на свежем воздухе. Может быть, она запуталась, читая его романы, не сумела найти, где кончается настоящая Зельда и начинается выдуманная Николь Дайвер, и оттого сошла с ума?
Увидев заключение психиатра на нескольких листах он с недоумением смотрел на частокол врачебного почерка: «мания преследования», «кататония», «звуковые галлюцинации».
Больница в Балтиморе, госпиталь в Северной Каролине, клиника в Эшвилле. По всем этим печальным местам он путешествовал вместе с ней. Селился в близлежащих отелях, вел разговоры с ее врачами, лихорадочно писал рассказы, потому что дорогостоящее лечение требовало денег, а денег не было. Они никогда не делали сбережений. Это продолжалось долго, почти десять лет.
Он все больше пил, заводил романы. Скотт был все еще хорош собой, ему было около сорока лет. Решив стать сценаристом в Голливуде он знакомится с писательницей Шейлой Грэм и влюбляется в нее.
Их бурные отношения продлятся три года. Он будет по-прежнему много пить, начнет роман о жизни Голливуда — «Последний магнат», который останется незаконченным. В сорок четыре года Фицджеральд умрет от сердечного приступа и его тело в гостиной обнаружит Шейла. Зельда переживет его на восемь лет. Она скончается при пожаре в психиатрической больнице.
Возможно, что на месте Зельды другая женщина свила бы Фицджеральду уютное семейное гнездышко, нарожала бы ему кучу ребятишек и воспитала бы в них должное почтение к отцу и его трудам. Не исключено, что эта жизнь была бы так чудесна, что Фрэнсис Скотт Фицджеральд задержался бы в ней подольше, написал бы еще с десяток прекрасных романов и умер убеленным сединами стариком. А на его могиле, вместо обычного кладбищенского дерна, цвели бы пышные розовые кусты — доказательство памяти потомков.
Но получилось, что в жизни он любил одну единственную Розочку, что когда-то оплела его по рукам и ногам, отравила сладким дурманом и всеми своими шипами навсегда вонзилась в его сердце. Из Сети
«Я учился на третьем курсе, репетировал на сцене театра кукол роль Грэя в „Алых парусах", а Катя, работавшая у нас в театре педагогом, сидела в пустом зале. Артисту нужен зритель, и я стал обращаться к ней.
После одного моего монолога Катя расплакалась. Я был потрясен. Подумал: какая же необыкновенная душа у этой девушки. Она потом всю жизнь рыдала над чем-то таким, иногда над каким-то средненьким фильмом.
Однажды я критически отозвался о таком фильме, и она сказала: „У тебя нет сердца!" По ее щекам текли огромные слезы. Вообще, если она огорчалась, то плакала какими-то очень крупными слезами.
А если хохотала, то необыкновенно заразительно". Она была смеющаяся и смешная. В Кате умерла клоунесса. Она и ко мне, и к себе, и ко всему вокруг относилась с юмором. И каждую секунду была искренней. Я был с ней счастлив…»
«С Катенькой мы прожили тридцать лет, и все в той же квартире. Она не гналась за материальными благами. Помню, как-то на день рождения я привез ей из Кемерово несколько коробок иностранного пахучего мыла. Такого даже в Москве не продавали, а там выбросили дефицит. Катя была счастлива как ребенок. А я ведь потратил на мыло весь свой гонорар. Только она могла оценить такой подарок!»
«Мы не копили деньги, я не дарил ей бриллианты и шубы. Зато мы стояли обнявшись на краю света, в Новой Зеландии, на берегу и смотрели на Тихий океан. Все, что у нас было, мы тратили на путешествия. А если денег не хватало, одалживали.
Происходило это так: „Хочешь в Америку?" — „Хочу!" Мы занимаем деньги и летим. Так мы попутешествовали по миру. Катя и на гастролях очень часто меня сопровождала. И пусть на ее проживание приходилось порой потратить больше, чем я получал за выступление, но зато Катя увидела те страны и города, которые видел я.
Были времена, ветер сильно дул, и наша житейская хижина немного шаталась… Но я вовремя останавливался. И всегда выбирал хижину. Я понимал, что все остальное от лукавого, никуда меня не приведет, там нет сердца. А на том пути, по которому мы шли с Катей, было не одно, а два сердца».
«Говорят, время лечит. Я вам могу сказать, что это неправда. Я не могу забыть о ней, не могу забыть ее глаза…»
*** Жены Валерия Гаркалина не стало в 2009-м. Женщина умерла от рака. Перед тем как отойти в мир иной, она написала мужу «Ты мне дарил только радость».
~ Валерий Гаркалин 11 апреля 1954 — 20 ноября 2021
Василий Меркурьев и Ирина Мейерхольд: Свои и чужие дети, 44 года беззаветного счастья…
Василий Меркурьев и Ирина Мейерхольд
Василия Меркурьева и Ирину Мейерхольд называли Ромео и Джульеттой за трогательное проявление чувств. Они прожили душа в душу 44 года, сумев сохранить и юношескую пылкость, и взрослую нежность. Вся их жизнь прошла под знаком нескончаемой доброты, которой они щедро делились с окружающими.
Ирина Мейерхольд окончила ГИТИС в 1927 году, а в 1929 переехала в Ленинград. Там она преподавала биомеханику (сценическое движение) в нескольких театрах и в театральном техникуме, работала режиссёром в Красном театре.
А на сцене Театра актёрского мастерства Ирина Всеволодовна впервые увидела Василия Меркурьева. Он поразил ее настолько, что она стала ходить на все спектакли с его участием. Так вышло, что ей в это же время дали задание переманить актёра Меркурьева в труппу Красного театра. Но она не смогла. Ирина Всеволодовна понимала, что Меркурьева никто не отпустит и даже просить об этом неприлично.
Судьба свела Ирину Всеволодовну и Василия Васильевича лишь через пять лет. Мейерхольд в то время работала на Минской киностудии и приехала в санаторий к Меркурьеву предложить ему роль Стася в картине «Земля впереди». Он напоил её горячим чаем с булочкой и дал согласие на съёмки в фильме.
Правда, из-за слишком большой занятости исполнителя главной роли съёмочная группа простаивала. Ирина Всеволодовна отправила артисту телеграмму и очень огорчилась, не получив ответа. Но вскоре он сам появился на съемочной площадке. И Мейерхольд вдруг поняла, что отныне её сердце принадлежит ему.
В тот день, когда во время съёмок Ирина остановила и успокоила лошадь, понёсшую актёра, Меркурьев осознал, что судьба его решена. В Ленинград они вернулись уже вдвоём, и Василий Васильевич поселился в квартире Ирины Всеволодовны на улице Чайковского.
Для неё он был Вась Васичем, Васичем, Васенькой, а она для него Иришей, Иришечкой. Так называли они друг друга до последних дней жизни.
В 1934 году Ирина Мейерхольд и Василий Меркурьев стали мужем и женой. С этого же года они начали свою преподавательскую деятельность в театральном институте, где совместно руководили актёрской мастерской.
Поначалу незаладившиеся отношения Василия Васильевича и его тестя, знаменитого режиссера Всеволода Эмильевича Мейерхольда со временем переросли в теснейшую дружбу.
Доходило до того, что Мейерхольд, приглашенный для постановки «Маскарада» в Ленинград, отказывался идти на репетицию без Васича. А каждый раз, показывая актерам, как надо играть, спрашивал мнения зятя, удалось ему передать мысль или нет.
Василий Меркурьев и Ирина Мейерхольд.
В конце 30-х годов супруги активно преподавали, занимались с молодыми актерами, закладывая основу для создания нового театра. Позже в разных городах Василий Меркурьев и Ирина Мейерхольд создадут не одну театральную труппу.
В 1939 году был арестован отец Ирины, а жена Всеволода Мейерхольда была убита. Чуть раньше пришло известие о расстреле брата Меркурьева Петра.
Васич горько и долго плакал, а после принял решение усыновить всех троих детей брата. Так в семье разом стало четверо детей, а после рождения второй дочери супругов, пятеро. Во время войны в эвакуации у Меркурьева и Мейерхольд появится сын. Петр родился прямо за кулисами в театре в городе Колпашеве Томской области.
Из эвакуации они привезли еще двоих малышей, отставших от поезда и подобранных Ириной Всеволодовной. Двумя годами позже найдется их мама. Кроме детей из эвакуации Ирина Мейерхольд привезла в Ленинград еще и свой самодеятельный театральный коллектив из Новосибирска.
Они полным составом поступили в театральный институт, а до размещения в общежитии жили у Василия Васильевича и Ирины Всеволодовны.
С 1947 года Ирину Всеволодовну уволили сразу отовсюду, как дочь врага народа. Василий Васильевич соглашался на все предложения, чтобы прокормить свою большую семью.
Он постоянно играл в театре, снимался в кино, а в редкие минуты отдыха спешил на дачу, которая стала большим подспорьем для супругов.
Они никогда не жаловались на судьбу, не роптали и не винили никого в своих бедах. В 1959 году был реабилитирован отец Ирины и ее снова приняли на работу.
К тому времени Василий Меркурьев уже трижды получил Сталинскую премию за свои роли в кино. Правда, огорчало актёра лишь то, что режиссёры видели в нем исключительно комедийный талант. А он мечтал сыграть Отелло.
Ученики Василия Васильевича и Ирины Всеволодовны вспоминают до сих пор, что педагоги не отделяли никак их от собственных детей. Когда студенты приходили на репетиции, процесс не начинался до тех пор, пока все дети (свои и чужие) не будут накормлены.
Меркурьев и Мейерхольд сохранили свои чувства до последних дней жизни. Они чувствовали друг друга так, будто у них одна душа на двоих. Даже во время посещения врача, когда доктор спрашивал, как именно болит что-то у Василия Васильевича, он, замявшись, просил рассказать об этом Ирину Всеволодовну.
Он ушел 12 мая 1978 года. Она пережила его на три с половиной года, покинув этот мир 21 ноября 1981 года. До последнего дня ее волновало, встретится ли она в том, другом мире, со своим Васечкой или нет.
Читая историю жизни Василия Меркурьева и Ирины Мейерхольд, поражаешься тому, каких сильных личностей рождает тяжелое время. Особенно удивляет то, что в сложных условиях люди смогли не только остаться самими собой, но и подарить любовь и заботу тем, кто оказался рядом.
