Роберт Льюис Стивенсон.
О странностях любви.
Это была одна из самых шокирующих историй любви XIX века.
Было принято, что когда мужчина и женщина женятся, мужчина должен быть старше, или хотя бы ровесники.
Когда 18-летняя девушка выходила замуж за 70-летнего старца, общественное мнение не выражало своего возмущения.
Это было нормально

 Но чтобы женщина вышла замуж за человека, который на 10 лет её моложе. Женщина, которая до этого была замужем и обременена детьми, это было невозможно.

Между тем, брак между Робертом Льюисом Стивенсоном и Фанни Осборн состоялся и был счастливым.
Они очень долго шли друг к другу, были друг для друга находкой судьбы. Те 14 лет, которые они прожили вместе, они поддерживали, дополняли друг друга, составляли одно целое.

Ему было 26 лет, ей 36. На тот момент, когда Роберт Стивенсон познакомился с Фанни, её дочери было 18 лет.
У любви свои причуды, свои странности. Этот брак был лишён всякого расчёта, он был по душе
Как показывает история, эти люди друг без друга не стали бы теми,
кем они стали.
Они познакомились во Франции, судьба занесла их туда по разным причинам

 Фанни Осборн искала там самостоятельность, долгое время она прожила в Америке, в 17 лет вышла замуж за красавца Жюли Осборна. Родила ему троих детей, один из которых умер.
Её муж так никогда и не стал мужем по-настоящему, семейным человеком. А у Фанни было чувство долга, ей нужно было воспитывать детей.

Будучи замужней женщиной, по факту она была одна.
Она покинула Америку и уехала в Барбизон.
Там она отстаивала свою самостоятельность и право на семью.
Она занималась не только живописью, но и необычным и очень странным для женщины искусством фотографии.
Роберт Льюис Стивенсон попал туда, потому что ему надо было поправить здоровье.

Жизнь этого человека — постоянное преодоление и борьба. Ему повезло: он вырос в известной шотландской семье среднего достатка, его предки занимались благородной профессией — они были инженерами и строителями маяков.

Его дед построил первый висячий мост в Шотландии и один из самых знаменитых маяков. Они надеялись, что Роберт станет инженером и продолжит семейную традицию.
Дело в том, что в детстве он серьёзно переболел и родные боялись, что он не выживет. Но он выжил

 Это был туберкулёз. Наверно, не было месяца в детстве Стивенсона, чтобы несколько дней или недель он не проводил в постели.

Слабость обрекала его на жизнь затворника и калеки.
Вот этого он как раз не хотел и всячески это преодолевал.

Он действительно поступил в университет и закончив первый курс, получив серебряную медаль за инженерный проект он пришёл к отцу и сказал, что будет писателем.
Отец не противился, но настоял на том, чтобы сын получил нормальную профессию.
Тогда он поступил на юридический факультет Эдинбургского университета.Там он часто посещал бордели и кабак.
В этом тоже было преодоление: он хилый, слабый, ему многое нельзя, но он назло судьбе и смерти, которая стоит у него за плечами, ведёт разгульную жизнь, жжёт её с обоих концов.
Он даже решился жениться на падшей женщине,
но на это семья уже не могла пойти.

Так и не став хорошим адвокатом, Стивенсон обращается к писательской профессии.
Он пишет путевые очерки, которые приносят ему небольшую известность. Многие годы это было обучение и путешествия, он сам учился писать.

Когда ему исполнилось 26 лет и он попадает в Барбизон, он ещё не был известным писателем. Для Фанни Осборн он был мальчишкой, но он оказывается упорен. Говорят, что он влюбился в неё с первого взгляда: увидел её силуэт в окне и понял, что это его женщина на всю оставшуюся жизнь.

Между ними возникла та пылкая любовь и то чувство привязанности, когда ничего другого не надо.
Эти люди были созданы друг для друга.
Конечно, общество и семья Стивенсона были против.

Три года продолжается любовная история, роман в письмах, пока наконец в 1880 году у себя в Шотландии, в Эдинбурге Роберт не получает письмо от Фанни, но что там было нам неизвестно.
Возможно, она сообщила ему о своей болезни или написала ему, что муж даёт развод.
Стивенсон бросается через континенты и океаны к ней.
Это путешествие стоило ему очень дорого.
Он был фантастически худ, болен.
Прибыв на сушу он берёт коня, но его тело не выдерживает: по дороге он падает в лесу с лошади и лежит без сознания два дня.
Его нашёл и спас пастух, он взял его к себе и отпаивал козьим молоком в течение нескольких недель.

Когда Роберт немного поправился и его дух окреп, он приезжает к своей Фанни. Они сочетаются браком.
С этих пор Роберт Льюис Стивенсон и Фанни Стивенсон неразлучны. Нельзя сказать, чтобы их жизнь была гладкой и безоблачной.

Фанни проводит время в заботах о нём, она была его соавтором и лучшим другом, они вместе пишут две вещи, которые оказываются неудачными. Но всё равно жить друг без друга они не могут.

Судьба и болезнь Стивенсона бросают их по планете. Но свой дом они находят в южных морях на архипелаге Полинезия, на Самоа. Там Стивенсон получил прозвище вождя-рассказчика.
Тогда он был уже знаменитым писателем благодаря своему роману «Остров сокровищ», который принёс ему мировую известность.
На Самоа он становится ещё и национальным героем.
Там туземные жители, люди без рубашек, там не спрячешься за стенами, там видно, как живёт Стивенсон и как живёт его семья.

Самой знаменитой из историй его жизни стала история,
когда он посетил лепрозорий.
Ведь некоторые из этих островов были тюрьмами для прокажённых. Однажды Стивенсон посещает этот детский лепрозорий и играет с этими несчастными, обездоленными, бедными детьми, у которых по очереди отказывают части тела.

Ему предлагают надеть перчатки, чтобы он не заразился,
но он ответил, что эти дети испытали столько унижений в своей жизни, что я не могу унизить их ещё раз.
Более того, Стивенсон, который пишет по несколько глав в день, находит время, чтобы заниматься туземцами, их политикой.
Он объясняет им, что они должны делать две вещи:
сажать сады и строить дороги, чтобы стать свободными.

Что интересно, та часть Самоа, где жил Стивенсон, обрела независимость много раньше всех остальных.
Вот что сделала любовь с этим слабым, хилым, больным человеком. Она продлила его жизнь на 14 лет, позволила ему написать замечательные истории и романы,
сделала его национальным героем южных морей.
Имя Роберта Льюиса Стивенсона — человека из холодной Шотландии,
из далёкого Эдинбурга зазвучало на разных континентах,
в разных странах, на разных языках.

СТИВЕНСОН: жизнь автора «Острова сокровищ» была короткой, но судьба подарила ему встречу с необыкновенной женщиной

Вечером Фанни Стивенсон выглянула в окно и увидела группу туземцев. Обычное зрелище в их поместье «Ваилима» (на местном языке это означает «Пятиречье») на острове Уплоу архипелага Самоа, где они приобрели четыре года назад землю и построили дом.

Встревожило Фанни то, что люди стояли совершенно неподвижно, в полном молчании, глядя на их дом.

Миссис Стивенсон машинально пересчитала туземцев — их оказалось ровно пятнадцать — и невольно вспомнила пиратскую песню из «Острова сокровищ»: «Пятнадцать человек на сундук…»

На душе почему-то заскребли кошки. Рассказывать об этом Луису не хотелось, он был занят новой книгой. Она занялась ужином.

В тот день, 3 декабря 1894 года, Роберт Луис Стивенсон диктовал своей падчерице Изабель очередную главу. Диктовал, впрочем, недолго. Потом встал и пошел искать жену Фанни.

Найдя супругу в мрачном настроении, он потащил ее на веранду и усадил за стол. Желая поднять ей настроение, Луис принес из погреба бутылку бургундского и разлил вино по бокалам.

Внезапно он схватился за голову и упал без сознания. Все усилия Фанни были тщетны. Через два часа его не стало. Безутешная жена сидела рядом и думала, что все в ее жизни закончилось…

Фанни и Стивенсон познакомились в сентябре 1876 года в местечке Грёз под Парижем. Для 36-летней американки Фанни это был страшный год. Фрэнсис Матильда Осборн, урожденная Ван де Грифт, с тремя детьми — двумя сыновьями и дочерью жила в последнее время в Париже в нищете и впроголодь.

Муж — лейтенант Сэмюэль Осборн постоянно изменял Фанни и редко появлялся в семье. Однажды он пропал так долго, что миссис Осборн подумала, что его уже нет в живых.

Однако неверный супруг явился, как всегда, неожиданно, валялся в ногах, молил о прощении. Она в очередной раз уступила, а Сэм снова пустился в очередной загул. Тогда- то Фанни и решила уехать в Париж — попытаться начать самостоятельную жизнь.

Став свободной дамой, она поступила в художественную академию, пробовала рисовать, увлеклась фотографией, даже сочиняла еплохие рассказы. В феврале 1876 года сильно простудился младший сынишка Харви и спасти его не удалось.

Фанни с дочерью Изабеллой и сыном Ллойдом уехала в Грёз. Сняв небольшой гостиничный номер, днем они с Ллойдом и Изабеллой бродили по окрестностям, а вечерами отдыхали на застекленной веранде. На природе боль утраты казалась не такой острой. Как-то осенним днем Фанни сидела одна у распахнутого окна веранды. Послышались веселые голоса — к гостинице приближались новые постояльцы.

Возглавлял компанию богемной наружности юноша — высокий, с длинными волосами и ясными большими глазами, в бархатной куртке. Пригладив пятерней свою растрепанные волосы, он весело крикнул: «А вот и пристанище странников! На этой прелестной даме я женюсь!»

В ответ все засмеялись, включая Фанни. Ох, уж эти молодые французы…Однако наутро выяснилось, что молодой шутник вовсе не француз, а шотландец. Роберт Луис Стивенсон быстро завоевал расположение шестилетнего сына Фанни. «Я буду писать путевые рассказы, — заявил Луис, — а ваш Ллойд — их слушать. И все мы будем счастливы!»

Луис и Ллойд были «не разлей вода»: бегали по утрам на рыбалку, иногда прихватив с собой семнадцатилетнюю Изабель, гуляли по округе. Дети души не чаяли в новом знакомом. В доме появилась вкусная еда, небольшие, но такие приятные подарки. Впервые после смерти младшего сына в семье Фанни звучал радостный смех, ей хотелось вставать по утрам. Хотелось просто жить…

Однако, она вполне отдавала отчет в том, что она все еще замужняя 36-летняя дама, а 26-летний мистер Стивенсон больше годится в ухажеры за хорошенькой 17-летней Изабель. Но тем не менее, Луис признался в любви Фанни.

Будучи реалисткой, Фанни знала: их роман обречен. Ведь то, что возможно в эмансипированном Париже, никогда не поймут в чопорной Британии. По натуре Фанни была очень решительной дамой. Она совершила переезд в Калифорнию с первым мужем. Жила на золотом прииске, где Сэм планировал сделать состояние. Живя в таких диких условиях, Фанни научилась стрелять из пистолетов с обеих рук. Узнав о неверности мужа, она уехала с тремя детьми от него. Характера ней было не занимать.

Долгими вечерами Луис рассказывал Фанни о своем детстве и юности. Сочинять рассказы Луис начал еще в детстве, но отец — сэр Томас Стивенсон считал сочинительство сына глупой блажью, мечтая, что Луис продолжит семейную традицию и станет строителем или смотрителем морских маяков. Отец настоял, чтобы сын поступил на инженерный факультет Эдинбургского университета.

Луис ослушаться отца не посмел, но люто возненавидел университет. С инженерного ему удалось перевестись на юридический факультет, но в итоге и от почтенной профессии адвоката осталась только выпускная фотография в мантии и парике. Окончив университет, Луис, с детства отличавшийся слабым здоровьем и не вылезавший из хворей, заболел плевритом.

По совету врачей он отправился поправить здоровье на юг Франции. Перед отъездом во Францию отец выдал ему тысячу фунтов — «премию» за окончание университета. На эти деньги Луис путешествовал по стране, а потом снял в Париже квартиру, куда они с Фанни и детьми перебрались из Грёза.

Фанни все чаще в голову приходили отрезвляющие мысли: что о ней подумают достопочтенные родители Стивенсона и окружающие? Дамочка, у которой в анамнезе трое детей, окрутила молодого парня…

Она захочет уехать, но перед расставанием скажет, что любит его и будет любить всегда. Фанни посоветует: он должен писать не милые очерки, а беллетристику, лучше историческую. Ведь последние опусы Луиса — «Ночлег Франсуа Вийона» и ироничные рассказы о принце Флоризеле, под именем которого он «спрятал» принца Уэльского, — имели успех. И не стоит переживать: если журнал «Лондон» за «Алмаз раджи» и «Клуб самоубийц» почти ничего не заплатил, то это не значит, что вещи не удались. Когда-нибудь издатели будут рвать друг у друга из рук рукописи Стивенсона!

Тем не менее, Стивенсон настойчиво просит ее руки и сердца. Фанни отправится в Америку, чтобы получить развод с мужем. Получив письмо любимой о том, что она свободна, Стивенсон собирается ехать в Америку, но заболевает. Врач категорически не дает разрешение на долгое путешествие, но Луис никого не желает слушать.

Стивенсон прибывает в Сан-Франциско, но Фанни уже в Монтерее. К счастью, это совсем рядом, меньше двухсот километров, но измученному долгим путешествием Луису, со всеми его обострившимися заболеваниями, эта незначительная поездка дается очень тяжело.

Все было настолько серьезно, что, не доехав пятнадцати километров до любимой, Стивенсон покинул седло и почти двое суток провалялся на земле в лихорадке.

Его нашел охотник на медведей, отвез на свое ранчо и несколько дней выхаживал и отпаивал козьим молоком, прежде чем Роберт оказался в силах окончить путь.

Он писал приятелю об этом приключении: «Это был странный и мучительный отрезок моей жизни. Согласно всем правилам, смерть казалась неизбежной, но спустя некоторое время мой дух снова воспрял в божественном бешенстве и стал понукать и пришпоривать мое хилое тело с немалым усилием и немалым успехом».

Любовь способна сокрушать и не такие мощные преграды. Фанни 19 мая 1880 года официально вышла замуж за Луиса. В августе 1880 года родители встречали сына с семьей на вокзале.

Сэр Томас ожидал увидеть новоявленную невестку и почему-то представлял ее современной развязной особой с модной папироской, готовую пуститься сплясать канкан прямо на столе.

Но женщина оказалась очень милой, в меру деловой и здраворассуждающей дамой. Лёд растопил Ллойд, сын Фанни, который поздоровавшись со Стивенсоном-старшим, спросил: «Сэр, а вы мне расскажете про маяки и про пиратов?»

Стивенсоны летом 1881 года сняли коттедж в горах близ Бреймара. «Это места Мак-Грегоров, — объяснял маленькому Ллойду сэр Томас. — Мы, Стивенсоны, тоже принадлежим к их клану, а значит, нам здесь обязательно повезет!»

Чтобы мальчик не скучал в глуши, вся семья развлекала Ллойда: сэр Томас рассказывал о спрятанных кладах, а Луис нарисовал карту. Мальчик заинтересовался: «Что это?» — «Карта острова сокровищ…»

Так появился замысел новой книги. Не успел Луис опомниться, как в голове уже сложился перечень глав будущего романа. История начиналась в трактире «Адмирал Бенбоу», где старый пират Билли Бонс с густыми бровями, как у сэра Томаса, рассказывает захватывающую историю мальчишке, похожему на Ллойда.

Ночью Стивенсон писал об острове сокровищ, и каждое утро семейство в полном составе собиралось послушать и обсудить новую главу. Помогали все: сэр Томас составлял опись таинственного сундука Билли Бонса, уточнял детали оснастки быстроходного парусника «Эспаньола».

Мать Луиса выяснила, какую одежду носили в те далекие времена, когда мужчины ходили в париках с косичкой. Однажды под рисунком острова сокровищ неожиданно появилась «собственноручная» подпись зловещего капитана Флинта, удостоверяющая подлинность карты, — никто не видел, как ровно в полночь подпись поставил старый сэр Томас.

Фанни смеялась над игрой, в которую втянулась вся семья, до тех пор пока Луис не пропел пиратскую песенку: «Пятнадцать человек на сундук мертвеца. Йо-хо-хо, и бутылка рому!»

И хотя Луис уверял родных, что это настоящая старинная пиратская песня, она-то знала, что ее как-то ночью сочинил сам Луис. «Но только к добру ли такие зловещие слова?…» — встревожилась Фэнни.

Два года писал Луис «Остров сокровищ». Роман принес просто смешной гонорар: 34 фунта 7 шиллингов 6 пенсов и вызвал злобные нападки критиков. Отец и жена поддержали Луиса: «Ты создал замечательную книгу!»

В 1888 году Стивенсон с семьей отправился в путешествие. Он был уже знаменитостью, о путешествии много писали. Публика, ясное дело, воспринимала его как новое героическое приключение, предпринятое с целью пощекотать себе нервы, набраться впечатлений и порадовать поклонников очередным шедевром.

Цель, однако, была другая. Вконец расшатавшееся здоровье настойчиво требовало перемены климата. В каждом новом месте писатель тщательно прислушивался к себе, как отреагирует на него измотанный организм.

Во время путешествия писатель чуть было не лишился всего своего архива, сундук с рукописями загорелся, и матрос уже схватил его, чтобы выкинуть за борт. Но удалось отстоять, потушить и архив был спасен.

В конце концов, в 1890 году было решено осесть на острове Самоа, в южной половине Тихого океана. В 1894 году Стивенсон трудился над «Уиром Гермистоном». В разгар работы ему стало плохо. Умер 44-летний писатель от инсульта.

С Фанни они прожили 14 лет и это была одна из самых невероятных любовных историй, противоречащих законам здравого смысла. Этот брак был лишен всяческого расчета, он был по душе. Как показывает история, эти люди друг без друга не стали бы теми, кем они стали. Жена продлила его жизнь на 14 лет, позволила ему написать замечательные истории и романы, сделала его национальным героем южных морей.

Хоронили Стивенсона самоанцы. Они очень любили своего «Тузиталу» — так уважительно они звали писателя, на местном языке это означало «рассказчик». Стивенсона накрыли британским флагом, подняли на вершину горы Веа и, по христианскому обычаю, предали земле.

После смерти мужа в 1894 году Фанни страдала депрессией. Она продала их дом на Уполу и вернулась в Калифорнию.

Фанни умерла 18 февраля 1914 года в своем доме в Санта-Барбаре. Ее дочь Изабель перевезла кремированные останки на Самоа и захоронила рядом со Стивенсоном.

Островитяне устроили праздник в честь воссоединения влюбленной пары, известной им как Тузитала («Рассказчик», прозвище Стивенсона) и Аолеле («Летящее облако», прозвище Фанни).

Они прожили в браке более 40 лет. В сатирических диалогах на эстраде он выступал в роли слабохарактерного мужа, она играла агрессивную властную жену. А как было в жизни?

В 1938 году Александра Менакера, ведущего артиста Ленинградского Мюзик-холла, неожиданно пригласили выступить в нескольких спектаклях Московского театра миниатюр, и он, не раздумывая, согласился.

Мария Миронова, которая к тому времени уже достигла в этом театре определённых высот, увидев его номер, заинтересовалась молодым ленинградцем. Ему всего 26 лет, но у него столько достоинств! Хорош собой, великолепно поёт, виртуозно играет на рояле, образован! Правда, он женат, да и Мария несвободна…

Летом 1939-го Московский театр миниатюр запланировал гастроли в Ростове-на-Дону. Чтобы сделать сборы максимально высокими, труппу подбирали тщательнее обычного. Её составляли ведущие артисты театра; были, конечно же, в составе и Миронова, и Менакер, недавно принявший приглашение переехать в Москву и постоянно работать в театре.

К тому времени Менакер уже несколько месяцев был всерьез увлечён Марией Мироновой, она отвечала ему взаимностью, и скрывать свои отношения от посторонних глаз им удавалось с величайшим трудом.

Гастроли состояли из двух программ, и Александр, который принимал участие во второй, должен был приехать в Ростов-на-Дону несколькими днями позже актеров первого состава. Он изнывал от тоски и страсти по своей Машеньке и ежедневно слал ей телеграммы: «Страдаю!», «Ужасно скучаю!», «Сгораю от любви!», на что Мария с присущим ей чувством юмора отвечала примерно следующее: «Мужайтесь, счастье не за горами!»

Перед отъездом Менакер мотался по Москве, выполняя многочисленные поручения Мироновой: забирал у портнихи её платья, покупал какой-то особенный крем для лица, искал дефицитные конфеты, элитный чай, сыр.

Сшил себе костюм по последней моде, накупил модных рубашек и галстуков, уложил в оригинальную плетёную корзину продукты, вино и даже только-только появившиеся в Москве ананасы.

Предвкушая встречу, сел в поезд. Под ритмичный стук колес он мечтал о том, как, наконец, возьмёт объект своей страсти решительным штурмом…

20 июля Менакер прибыл в город и поселился в лучшем номере гостиницы «Интурист» на том же этаже, где снимала номер Миронова. Тут же вызвал горничную и велел ей отнести корзину с дарами в номер возлюбленной.

Актриса Рина Зеленая, которая в тот самый момент находилась в её номере, при виде корзины лишилась дара речи, но быстро опомнилась и озорно кинула своей подруге: «Ну, Машка, теперь придётся расплачиваться!»

Однако и она, и тем более Менакер еще плохо знали характер Мироновой. Весь день она избегала встречи с Александром, а когда тот, не выдержав, при всем параде всё же робко постучал в дверь гостиничного номера, не пустила его, сухо заметив, что в такую жару вино пить просто глупо, а ананасы она вообще терпеть не может.

На следующий день после удачно проведенного представления большая часть труппы собралась в номере у Мироновой. Пили то самое вино, которое привёз Менакер, ели фрукты, шутили. Наконец молодые люди остались одни. И… не выходили из номера следующие три дня.

Как-то утром Александр проснулся и, увидев, что Маша сидит за письменным столом и что-то пишет, поинтересовался: «Кому письмо?» — «Мише Слуцкому, мужу. Сообщаю ему, что мы разводимся. Вставай, садись рядом и пиши то же самое своей жене».

Михаил Слуцкий — известный в то время оператор-документалист, создавший немало фильмов вместе с Романом Карменом, даже не подозревал об измене своей жены. Письмо ему Мария послала не по почте, а попросила передать лично в руки директора театра, который как раз в то время уезжал по делам в Москву.

Тот из любопытства вскрыл конверт и прочитал послание. Вскоре всю театральную Москву облетел слух: Миронова и Менакер — любовники! Кстати, немногим позже бывший муж Мироновой был арестован как «враг народа», но она не оставила его в беде.

Вместе с Менакером носила ему в тюрьму передачи, хлопотала о пересмотре приговора, хотя прекрасно понимала, чем это может обернуться для молодой семьи…

…Гастроли закончились, и следующий месяц Миронова и Менакер решили провести вместе: сели на теплоход «Чехов» и отправились в морской круиз до Батуми. После поездки Мария призналась одной из подруг: «Он — крышечка от моей кастрюлечки. Мы подходим друг другу идеально…»

Развод каждый из них получил быстро. Влюблённые поженились 26 сентября 1939 года в Ленинграде. А уже через несколько дней приехали в Москву, в Нижний Кисельный переулок, где Маша, потерявшая годом раньше обоих родителей, занимала две маленькие комнатки в коммунальной квартире.

Вечером Менакер, который всю жизнь вёл дневник, сделал в нём запись: «2 октября 1939 г. Приезд в Москву. Остановился у Мироновой». И отошёл на кухню, чтобы поставить чайник.

Мария, «случайно» прочитав запись, взорвалась: «Здесь не гостиница, в которой останавливаются, — кричала она, — и если ты решил только «останавливаться», то ищи себе другой постоялый двор!»

Инцидент был исчерпан только тогда, когда Менакер торопливо приписал в конце последней фразы «…на всю жизнь!» Вскоре Миронова и Менакер составили дуэт не только в жизни, но и на сцене.

Они начинают выступать на сцене родного театра с юморесками и миниатюрами, которые публика принимает «на ура». Сценки были короткими — не более пяти минут, но создавалось впечатление, что перед зрителями демонстрировался целый фильм, настолько яркой и смешной была игра этих двух актёров.

Они объехали с гастролями все республики СССР, выступали за рубежом. Причём, как истинный джентльмен, Менакер и на эстраде всегда пропускал свою жену вперёд — умел на редкость выигрышно «подать» свою партнёршу, и в результате каждая сценка представляла собой фантастически смешную миниатюру.

Этот «театр» просуществовал вплоть до смерти Александра Семёновича, ушедшего из жизни 6 марта 1982 года.

Перед самой войной, 7 марта 1941 года, родился единственный ребёнок Мироновой и Менакера. «К сожалению, ко всем мучениям родился мальчик», — написала из роддома Мария в записке мужу.

«Не расстраивайся, что мальчик, зато наш» — ответил ей счастливый супруг. Решив пошутить, новоиспеченные родители записали в графе «дата рождения» другое число — 8 марта.

«Пусть будет подарок всем женщинам!» — улыбнулась довольная своей выходкой Миронова, не подозревая, насколько её слова окажутся пророческими. Ведь через двадцать лет все женщины Советского Союза будут влюблены в обаятельного Андрюшу Миронова, на спектакли с его участием станет невозможно достать билет…

В их доме тоже никогда не прекращалась игра — ироничные ссоры, шутливые споры, обмен колкостями…

Их быт состоял из остроумных пассажей, импровизаций, этюдов, где сквозь юмор угадывалась бесконечная нежность друг к другу…

«Я мало встречал людей, которые так могли проникаться проблемами другого человека, проявлять действительную заботу и внимание к нуждающемуся, — вспоминал впоследствии Андрей Миронов об отце.

— Мама, хотя была и строга, но бесконечно баловала меня. Чувство родительского дома связано у меня с самой счастливой порой моей жизни».

Сегодня в это трудно поверить, но Мария Владимировна относилась к той плеяде артистов «старой закваски», которые стремились как можно больше времени уделять не только своему второму дому — театру, но, в первую очередь, семье.

Так, она никогда не работала летом, посвящая всё это время общению с сыном. И по два-три концерта в день не давала, прекрасно понимая, в каком состоянии вернётся после работы домой. Однако на долю Марии Владимировны выпало не только огромное счастье любить и быть любимой.

После ухода из жизни Александра Менакера, а потом, спустя пять лет, — и обожаемого сына, она как будто сломалась. Полюбила одиночество. Все говорили о ней как о железной женщине, которая никогда не плачет, а она признавалась подругам: «А кто знает, плачу я или нет? Об этом знаю только я…»

Потом взяла за правило по утрам заходить в кабинет мужа, в котором создала свой маленький личный музей. Сюда она поместила все фотографии мужа и сына, сценические костюмы, дорогие сердцу вещицы и подолгу беседовала с покинувшими её мужчинами, делясь событиями, которые произошли в течение дня. Однако за пределами дома чувства свои Миронова умело скрывала.

«Счастье мое, что Менакер именно в меня влюбился, — говорила на закате жизни Миронова внучке.

— Могло ведь получиться: Менакер и Иванова. Или: Менакер и Сидорова. То есть Менакер был бы всё равно!» Через много лет она будет повторять, как молитву: «Саша был художественным руководителем всей моей жизни». Тайну этой многолетней немеркнущей любви Мария Владимировна унесла с собой.

Она тихо скончалась 13 ноября 1997 года в Москве. Пришедшие на панихиду не могли оторвать взгляд от её лица — умиротворённого, доброго и очень красивого. Казалось, она выполнила на земле свою миссию и теперь по-настоящему счастлива…

Оксана Донская

Из сети

Двое…

Самые пронзительные строки о любви Герой Советского Союза, фронтовик Эдуард Асадов посвятил своей супруге — Галине Разумовской. Женщине, которую он любил всей душой, но… никогда не видел.

И дело не в романе по переписке и не в застенчивости. Все намного страшнее: Асадова, храброго солдата Второй мировой войны, ранило, и он ослеп. Восстановлению зрение не подлежало. В 21 год. Совсем мальчишка.

Впрочем, как вспоминает его внучка Кристина, он обладал недюжинной энергией и не поддавался отчаянию. Он собрал вокруг себя преданных друзей, любил шумные праздники, гостей. И — писал, писал, писал.

О жизни, о людях, о простых и понятных человеческих переживаниях. А много позже, в 1961-м, на одном из литературных вечеров он познакомился с девушкой, артисткой Москонцерта.

Галина Разумовская попросила пропустить ее выступление вперед, так как она боялась опоздать на самолет. Она должна была читать стихи женщин-поэтов. Асадов тогда пошутил, что мужчины тоже пишут. Она осталась послушать, что он станет читать. После его выступления попросила прислать стихи ей в Ташкент, чтобы она смогла их читать. После своего выступления Галина написала автору обстоятельное письмо о том, какой успех имели его произведения…

Он очень боялся вновь ошибиться, но Галина Разумовская стала для него не только женой. Она стала его глазами, его чувствами, его настоящей любовью. Он нашел в себе силы в этот момент порвать свои прошлые, очень тяготившие его отношения. И уйти к той, которую любит. Свои потрясающие стихи он посвятил именно ей.

Галина Валентиновна в 60 лет научилась водить машину, чтоб супруг мог с комфортом перемещаться по городу и посещать дачу. Она категорически отказывалась от приобретения телевизора, ибо считала неэтичным смотреть его при незрячем муже.

Зато они вместе слушали радио, а еще Галина Валентиновна читала ему вслух книги, газеты, журналы. Он даже не пользовался палочкой, потому что с ним рядом всегда была Галина, помогавшая и направлявшая его в самом прямом смысле.

Она ушла из жизни раньше своего супруга, скончавшись от сердечного приступа в 1997 году. Поэт вспоминал этот период, как один из самых сложных в своей жизни. Ведь он остался совсем один. И снова писал…Ей, своей любимой, но уже неземной.

Если есть на свете такой силы вдохновляющая любовь — этот мир становится светлее!

 АНАТОЛИЙ ПАПАНОВ И НАДЕЖДА КАРАТАЕВА

Анатолий Папанов и его Надежда: «Я однолюб — одна женщина и один театр.»

В его жизни все было совсем не так, как в кино. Только любовь была такой большой и светлой, что о ней впору написать роман. Анатолий Папанов всю жизнь, до последнего вздоха, любил одну-единственную женщину, свою Надежду.

Они оба прошли войну. Как бы банально это не звучало, они оба смотрели в глаза смерти. И может быть поэтому была в них жажда жизни и жажда любви.

Анатолий Папанов поступил в ГИТИС в 1943 году, когда вернулся после двух тяжелых ранений с фронта. В последнем своем бою он потерял два пальца на ноге и даже на вступительный экзамен пришел с палочкой.

Несмотря на несомненный талант, члены экзаменационной комиссии сомневались, что он найдет свое место в искусстве. Ведь ограниченный в движении актер это нонсенс, но он пообещал, что будет много заниматься и бросит свою палочку, хотя врачи предупреждали, что без нее он ходить не сможет. Его все-таки приняли на второй курс.

В первый день занятий его поразили однокурсницы: нарядные, красивые, ухоженные. Он стеснялся их, сам себе казался нескладным и слишком простым.

Только одна девушка из всех его однокурсниц каждый день приходила на занятия в военной гимнастерке и кирзовых солдатских сапогах, ее звали — Надежда.

Как-то Анатолий подсел к ней и спросил, была ли она на фронте. Оказалось, что Надежда два года ухаживала за ранеными, ездила в составе санитарного поезда и на линии фронта бывала не раз. Ей было всего 17, когда началась война.

Анатолий обрадовался , наконец он нашёл родственную душу, человека с которым всегда можно поговорить.

И они говорили. О войне и о фронтовых товарищах, о будущей мирной жизни, о своей профессии. Оказалось, что они живут недалеко друг от друга, даже в институт едут на одном и том же маршруте трамвая.

Они стали вместе приезжать на учебу и вместе уходить после занятий. Надежде очень нравился этот талантливый и застенчивый молодой человек.

9 мая 1945 года все праздновали День Победы на Красной площади, он посередине ликующей толпы вдруг сказал, что им нужно расписаться. Ведь он любит ее, а она – его, это знали все.

Они подали заявление в ЗАГС в этот же день, а 20 мая Анатолий и Надежда стали мужем и женой. Молодая семья разместилась в комнате в коммуналке, разделенной фанеркой на две половинки. В одной обитали молодожены, а в другой – родители Нади. Тесно, но дружно.

Анатолий окончил институт с отличием, его пригласили на работу сразу три столичных театра, но его любимую Наденьку по распределению направили в Клайпеду.

И Папанов отказался от всех предложений, чтобы поехать вслед за женой. Теперь они бывали в Москве наездами, проведывали родителей, гуляли по знакомым московским улочкам.

В один из приездов случайно встретили Андрея Гончарова, молодого режиссера, с которым были знакомы еще со студенческих времен. Он пригласил Папанова в свой Театр сатиры.

Надежде удалось уговорить мужа принять предложение. Они очень скучали в разлуке, созванивались каждый день. К счастью, вскоре театр в Клайпеде расформировали, Надежда тоже вернулась в Москву.

В 1954 году на свет появилась маленькая Леночка, счастье и надежда семьи. А вскоре Папанову предложили серьезную роль в театральной постановке, и он искренне считал, что удачу ему принесла именно дочка. Вскоре им дали комнатку в общежитии, а потом семья Папановых перебралась в собственную отдельную квартиру.

В Театре сатиры супруги проработали сорок лет. Анатолий Папанов искренне считал, что театр должен быть один, как и жена — одна.

Анатолий Дмитриевич много снимался в кино, участвовал в спектаклях, озвучивал мультфильмы и он всегда знал, что дома его всегда ждут и любят.

Анатолий Папанов был глубоко порядочным, очень скромным, добрым и очень преданным человеком, он никогда не давал жене повода ревновать мужа к многочисленным поклонницам. Она была уверена в нем, точно так же, как он был уверен в том, что его Наденька не предаст никогда.

Он не умел говорить громких слов о любви, он просто заботился о своей семье и делал все, чтоб они были счастливы.

Они все делили пополам, Анатолий и его любимая Надежда. Когда Папанов увлекся спиртным, жена всячески старалась отучить его от вредной привычки, но пить он бросил сам, в один момент, после смерти мамы. И с тех пор ни капли спиртного в рот не брал.

Даже в сложное советское время, когда религия и вера были фактически под запретом, Анатолий Папанов перед спектаклем обязательно заходил в храм.

Никогда не афишировал это, но его душа всегда тяготела к Богу. Возможно благодаря вере, актеру удалось сохранить глубокую душевную чистоту.

Они были действительно счастливыми людьми, понимая друг друга с полувзгляда. Между ними не было борьбы за профессиональное лидерство.

Надежда Юрьевна, осознавая, насколько многогранен талант ее супруга, сама выбрала для себя роль второго плана, обеспечивая мужу надежный тыл.

Если Анатолий просил ее поехать с ним на съемки или сопровождать его на гастролях, Надежда откладывала все свои дела, решала вопрос с театром и ехала с ним, чтобы в стандартных гостиничных номерах создавать комфортные условия для жизни гениального мужа.

Она не приносила себя в жертву, она просто искренне любила и всегда считала себя счастливейшей из женщин.

Анатолия Дмитриевича не стало жарким днем 5 августа 1987 года. Надежда Юрьевна скончалась в Москве 10 октября 2019 года на 96-м году жизни в реанимации одной из больниц Москвы. Похоронена рядом с мужем Анатолием Папановым, на Новодевичьем кладбище в Москве.

Из сети

В 2012 году была издана книга Юрия Крылова «Анатолий Папанов. Снимайте шляпу, вытирайте ноги», в которой автор собрал воспоминания коллег и друзей Анатолия Дмитриевича, систематизировал интервью разных лет.

Удивительно, но будучи одним из самых востребованных артистов, Анатолий Дмитриевич оставался необычайно скромным человеком.

Однажды журналист, который брал у него интервью, спросил у Анатолия Дмитриевича, какое блюдо у него самое любимое? Актёр удивился: «Ну, этот вопрос не совсем по моей части».

И он рассказал, как в голодные 1930-е мечтал только о пайке хлеба, который получал по утрам и сразу проглатывал. Каша считалась деликатесом, и, конечно, не верилось, что настанут времена, когда хлеба будет достаточно. Настоящим праздником стала отмена карточной системы 1 января 1935 года, хлеба удалось купить вдоволь.

Про личную жизнь Анатолий Дмитриевич рассказывал просто. Женился 20 мая 1945 года на однокурснице по ГИТИСу — Надежде Юрьевне Каратаевой (жену он называл Надеждой Юрьевной). Долгое время семья жила в общежитии, из имущества была одна раскладушка, да кухонные принадлежности. Анатолий Дмитриевич с улыбкой отмечал: «Так что человек я неизбалованный. Думаю, это хорошо».

Так же Папанов добавлял, что ему без разницы, какой водой умываться, холодной или горячей, считал, что закалка никогда не будет лишней для здоровья. По городу перемещался в общественном транспорте, а свою первую машину купил только в 60 лет.

Об этом приобретении вспоминал Юрий Владимирович Никулин: «Когда появились деньги на машину, он еще намучился, пока купил. Я его подталкивал: Толя, ты же заслуженный воин, имеешь право. Он в ответ: «Ну вот, я буду этим козырять?»

Когда благосостояние уже позволило Папанову купить машину, Андрей Миронов однажды поинтересовался, где она. Папанов, смутившись, ответил, что оставляет ее за углом, а то увидят молодые актрисы, у них колготочки заштопаны, а у него, понимаешь, «Волга».

Жена Анатолия Дмитриевича, Надежда Юрьевна, рассказывала, что когда он стал знаменит на всю страну, начал получать более высокую ставку за выступления, она старалась покупать ему хорошие дорогие костюмы, а он их только мерил, чтобы не расстраивать её, и практически не носил.

Надевал старые простенькие рубашки и говорил, так удобнее. Часто журналисты заканчивали интервью вопросами о войне, ведь Анатолий Дмитриевич находился на фронте с июня 1941 года по март 1942, пока не попал под окружение под Харьковом и не получил тяжелое ранение.

«День Победы — это самый большой праздник для людей моего поколения. И еще люблю Новый год! Кажется, чему радуемся? Прожит еще один год, старше стали.

Но есть в елке, в зимних утехах, в поисках подарков, в суматохе приготовления к торжественному бою курантов миг возвращения в детство. Хочется счастья близким, всем, кого знаешь и не знаешь. Думаешь, надеешься, что следующий год будет самым счастливым».

Из сети